– Саваоф! – робко заговорила она. – А можно я задам тебе вопрос?
Яхве с улыбкой кивнул.
– Спрашивай сколько угодно. С удовольствием отвечу на любой.
Лилит застенчиво улыбнулась.
– А зачем ты помогаешь строить мне жилье? Разве ты не хочешь меня забрать обратно к Адаму? Или ты собираешься перенести его сюда?
Яхве поперхнулся фруктом. Он затруднялся ответить.
– Видишь ли, Лилит, – осторожно начал он, – Адаму сейчас вряд ли понравится, если я заберу его к тебе. А если я приведу к нему тебя, это может не понравиться еще одному человеку.
Лилит удивленно уставилась на бога.
– Это какому-такому человеку? – с неизвестно откуда взявшейся сердитостью спросила она.
Яхве смутился.
– Понимаешь, Лилит, – сказал он, отводя глаза в сторону, – Адам очень переживал, что ты его покинула, и взмолился, чтобы я сотворил ему еще одну женщину.
– Ты сделал вторую Лилит?! – с удивлением и восторгом воскликнула женщина.
Бог даже пришел в смятение.
– Да нет же. Я сделал другую. Еву.
– Как другую? – возмущенно спросила Лилит. – Он же скучал по мне, а не по другой!
Бог пожал плечами. Ему почему-то тоже стало обидно за Лилит и за то, что Адам захотел не ее, а другую, но решил не вдаваться в подробности.
– Извини, так вышло, – безразличным тоном ответил он.
Лилит сидела вся красная. Она была так сердита, что не могла найти слов, чтобы выразить негодование. Она только жалела, что напротив нее сидит Яхве, а не этот жалкий хорек Адам. Она бы ему показала, как просить вместо нее сделать другую женщину. Наконец, она кое-как справилась с собой и почти нормальным тоном спросила:
– И как там она?
Бог, исподтишка наблюдавший за Лилит, невольно расхохотался, но тут же снова принял серьезный вид.
– Да в общем ничего. Вроде с Адамом поладила.
– Вот пусть им и подавится, – злобно бросила Лилит. – И сам хорек, и Ева эта тоже, небось, хорек. Вот хорьков-то понаплодят после соития.
Яхве снова не удержался и хихикнул. Лилит сердито на него посмотрела и на какое-то время замолчала. А потом ее лицо приняло несвойственное ему льстивое выражение.
– Великий Саваоф! – церемонно начала она. – А ты мне не сотворишь какого-нибудь мужчину? Мне ведь одной скучновато, а твой дом, похоже, будет достаточен и для двоих.
Яхве долго и серьезно смотрел на женщину. Напускная подобострастность исчезла с ее лица, и оно приняло знакомое ему гордое выражение. Взгляд синих глаз жег его сердце. Она ведь все-таки была Лилит. Бог тяжело вздохнул. Ему хотелось ответить, что мужчина, созданный для нее, давно сидит рядом у костра, но вместо этого выдавил из себя:
– Я подумаю над твоей просьбой.
Было поздно, и усталая Лилит давно хотела спать, но не решалась уйти, оставив одного мрачно молчавшего Яхве. От приступов зевоты у нее уже стало сводить челюсти, а бог все так же продолжал смотреть немигающими глазами в одну точку. Наконец, женщина не выдержала.
– Саваоф! – взмолилась она. – Можно, я пойду спать?
Яхве очнулся от дум, и на его лице появилось виноватое выражение.
– Конечно, Лилит. Иди, – мягко ответил он.
Женщина поднялась, но в последний момент рискнула задать вопрос, который не давал ей покоя в последние минуты.
– А ты не пойдешь со мной? – с просящей интонацией произнесла она. – Мне было бы с тобой не так страшно.
На лице бога появилось какое-то потерянное выражение. Если бы Лилит знала, как он хотел остаться с ней. Но он не мог не сознавать, что начинает запутываться во всей этой истории с людьми и, главное, с Лилит. А кроме того, он побаивался, хотя и стеснялся самому себе в этом признаться, что о происходящем узнает его друг Самаил. Тот бы просто сделал из него посмешище. Яхве уже воочию видел, как его приятель, сощурив свои полные иронии глаза, стоит и выговаривает:
– Мало того, что, ты, Хова, повинуясь подсознательному порыву, случайно сотворил женщину, похожую на богиню Лилит, ты к тому же умудрился в нее влюбиться. Признайся, ты ведь только радовался, когда та по своей прихоти рассталась с Адамом. Ты ведь рассчитывал с этого что-то поиметь? Или кого-то? Открой другу тайну. Скажи, кого?
Яхве ясно видел, как он заливается краской стыда, а Самаил, как ни в чем не бывало, продолжает:
– Молчишь? Вот и молчи. У тебя же на лбу написано, что ты собирался залезть к ней в постель.
Самое смешное, что это было правдой, и никаких особых препятствий этому он бы не встретил. Но почему-то ему было стыдно. Его грызло мужское самолюбие. Он, всесильный, всезнающий и достаточно циничный от всезнания, считал нечестным воспользоваться зависимостью от него женщины и тем самым нарушить ее право свободы выбора. Но в то же время это не помешало ему, когда Лилит попросила вернуть ей Адама, чисто по-мужски ее приревновать. Ему, всемогущему, хотелось, чтобы женщина предпочла не этого простака, а его. Но не бога Саваофа мудрого, а Хову, такого же, как Самаил, веселого повесу, любящего подраться из-за баб на дуэли.