Осматриваясь в поисках ключей, я внезапно почувствовал легкое помутнение в глазах. Ощущение было странным и непривычным, однако я не стал обращать на него особого внимания, посчитав, что скоро само пройдет. Я продолжал собираться, когда вдруг по всему лицу у меня ни с того ни с сего забегали мурашки и одновременно с этим вдруг отказала правая рука, повиснув плетью вдоль тела. В следующее мгновение я полностью потерял зрение, словно провалившись в черную дыру, и тут уж запаниковал по-настоящему. Беспомощно шаря руками по сторонам в поисках точки опоры, я наткнулся на какой-то предмет — кажется, это был стул, — но, так и не успев на него присесть, потерял равновесие и рухнул на пол. На этом мысль моя прервалась и сознание потухло.
Когда до меня наконец дошло, что же произошло на самом деле, я пришел в ярость, в груди поднялась волна праведного гнева, готовая того и гляди выплеснуться наружу. Однако внезапно она улеглась, и неожиданно для самого себя я полностью успокоился. Что ж, должно быть, смерть действует на нас отрезвляюще. Я умер. Невероятно говорить такое самому себе. Обидно, конечно, что это произошло так скоро, хотя, кто его знает, все могло случиться гораздо раньше, так что, по большому счету, жаловаться мне не на что. Помереть в шестьдесят, конечно, тоже рановато. Я бы не отказался еще немного побыть с внучкой, посмотреть, как она растет, порадоваться успехам Лео. Бедняга, представляю, как он огорчится. Всю жизнь прожил без матери, а тут еще и я. Хотя какая разница, что сегодня, что через десять лет, — его скорбь будет одинаково глубокой. Так уж заведено, что дети хоронят своих родителей. Одно меня успокаивает: теперь он не один, у него есть своя семья, и нельзя сказать, что я бросаю его на произвол судьбы. Мне жаль уходить из его жизни, но, с другой стороны, можно больше не опасаться, что в один прекрасный день я превращусь в дряхлого, беспомощного старика и стану для него ненужной обузой. Одна мысль о том, что я буду угасать медленно и мучительно, приводила меня в ужас. Но теперь я уверен, что ничего такого со мной не случится. Я даже рад, что все произошло именно так, потому что вчера вечером, когда Лео позвонил мне, чтобы сообщить, во сколько они приедут, перед тем, как повесить трубку, я успел сказать, что очень люблю его. Это были мои последние слова, обращенные к сыну. О лучшем прощании с ним я и не мечтал.
По правде сказать, ничего особенного я не почувствовал. Было совсем не больно. Единственное, что меня смущает, так это нелепая поза, в которой меня теперь обнаружат.
В кресле я выглядел бы более презентабельно.
— Ну вот и все.
— Пожалуй, что так.
— Не боишься?
— Ни капли. А то ты не знаешь.
— Увы, уже нет. Ты перестал существовать, и я перестал быть частью тебя, так что больше не имею ни малейшего представления о том, что ты сейчас думаешь и чувствуешь. Потому и не могу предугадать твоего ответа на Вопрос.
— Для начала было бы неплохо его задать. Давай не тяни резину, я полностью готов.
— Должен тебя предупредить, что, перед тем как задать свой Вопрос, я обычно произношу небольшую речь, так что придется тебе все-таки еще немного потерпеть. Постарайся, пожалуйста, все внимательно выслушать и не перебивать меня.
— Постараюсь.
Едва я это произнес, как вдруг поймал себя на мысли о том, что мое сердце больше не бьется. Странное ощущение, тем более что при жизни я вообще не замечал, как оно работает. Парадоксальным образом, наступившая тишина едва ли не оглушает меня, отдаваясь в каждой клеточке моего существа. Впрочем, это совсем не больно.
— Человек, дитя мое, — моя частица, мой брат. Твой жизненный путь окончен, и настало время задать тебе Вопрос. Но прежде ты должен кое-что узнать: после смерти не будет ничего, ибо дух не живет без тела. А посему, ответив на мой Вопрос, ты исчезнешь навсегда, канешь в небытие. Однако же это не означает, что ты не должен задумываться о последствиях своих слов. Наоборот. Я задам тебе Вопрос и остановлю время, чтобы ты мог спокойно обдумать ответ, а когда будешь готов, просто позовешь меня и произнесешь его вслух. Это будет всего лишь одно слово, твое последнее слово, твое завещание. Итак, мой Вопрос: «Стоит ли продолжать все это?»