— Мой рот. Мой язык. Мои пальцы. Да.
Господи, звучит как многовато экшена для одного места.
— Но я не…
— Ты совершенна. Пожалуйста. Он убирает мою руку, кладя ее рядом со мной, и я зарываюсь пальцами в мягкий песок подо мной.
— Мне нужно попробовать тебя на вкус. Я умираю от голода по тебе прямо сейчас.
Паника бурлит у меня в животе, я ложусь спиной на землю. Навес из листьев надо мной колышется на полуденном ветерке, и я задаюсь вопросом, может ли Бог видеть насквозь. Смотрит ли Он сейчас на меня сверху вниз.
Теплые губы прижимаются к моей набухшей плоти, и я выдыхаю, когда невидимая сила тянет меня, выгибая спину. Я выдыхаю стон и наклоняю голову вперед, чтобы увидеть макушку Титуса, спрятанную между моих бедер, его пальцы впиваются в каждую ногу, издавая тот же стон удовольствия, который я слышала всякий раз, когда он сытно ужинал в конце дня. Одним долгим движением его языка по моему шву я толкаю бедра вперед, и он захватывает меня, притягивая еще ближе, срывает с меня шорты, отбрасывает их в сторону и проводит языком по моему клитору.
— О Боже! Песок царапает кончики моих ногтей, когда я провожу ими по грязи по обе стороны от себя, отчаянно пытаясь за что-нибудь уцепиться.
Я никогда в жизни не испытывала такого невероятно приятного ощущения.
Я ударяюсь головой о песок, глаза закатываются, дыхание перехватывает в горле, в то время как Титус устраивает из меня пир. Он тянется губами к моему клитору, посасывает мою плоть, практически выпивая мое возбуждение, и издает горловой рычащий звук, пока свирепо ест меня.
Я извиваюсь под его внимательным ртом, молча молясь, чтобы это никогда не заканчивалось. У меня вырывается нечто среднее между стоном и рыданием, это так приятно, что я готова заплакать.
Давление у моего входа заставляет меня прикусить губу, когда он погружает палец внутрь меня, вдавливая и выдавливая, затем собирает жидкости, которые он уже выработал. Он делает паузу, чтобы высосать их со своей кожи, прежде чем снова погрузить в мою слишком нетерпеливую дырочку.
— Ты чертовски хороша на вкус, — хрипит он и посасывает мой уже набухший шов. Его слова вызывают возбуждение, которое проникает в то самое место, где он ласкает с преданностью святого человека. Хвалебный тон в его голосе заставляет меня чувствовать себя щенком, стремящимся доставить ему удовольствие, и когда я провожу пальцем по своему соску, огонек восхищения и желания, горящий в его глазах, вызывает трепет у меня в животе.
— Титус, о, мой … Титус.
Мой Титус. Да, он мой. Мой Альфа. Мой самец.
Здесь, где мир суров, и мы вынуждены выживать поодиночке, где каждый борется за малую толику того, что осталось, я достаточно эгоистична, чтобы потребовать его всего.
Я раздвигаю ноги шире и делаю крошечные толчки навстречу его неумолимому языку. Мой желудок сжимается в тугой узел, в то время как мышцы дрожат от напряжения, вызванного его губами. Я стону и смотрю вверх, на деревья, которые гремят и трясутся в знак празднования, в то время как узлы затягиваются. Туже. Туже. Так туго!
Мои бедра двигаются быстрее в сексуальных движениях, в то время как он одновременно ласкает меня пальцами и языком мой клитор. Одержимый демонами, которых он пытается изгнать своим ртом.
Солнце сияет золотым кругом света сквозь кроны деревьев, и я закрываю глаза от вспышки за моими веками. По моей коже пробегают мурашки, вплоть до пальцев ног, когда я впиваюсь в его спину. Я вскрикиваю. Звуки чистого экстаза эхом отдаются вокруг меня.
— Титус! Пульсации удовольствия пульсируют в моем лоне, мои бедра дрожат, как хрупкие ветки, в то время как последняя часть моего оргазма взрывается во мне. Я хочу смеяться и плакать одновременно. Я хочу лежать здесь и нежиться в тепле и уюте, но я также хочу повалить его на землю и вернуть должок.
Откинувшись на корточки, Титус выглядит как Бог, его рот сияет от моего оргазма, его волосы в беспорядке выбились из-под моих пальцев.
Я тоже хочу попробовать его на вкус.
Подползая к нему, я кладу руку на его твердый, как камень, пресс и толкаю его назад. Поняв намек, он ложится на спину и приглашает меня в свои объятия, окутывая меня клеткой мышц. Я прижимаюсь своими губами к его губам, пробуя собственное возбуждение на его коже.
Я могла бы целовать его весь день и никогда не устану от этого, но прямо сейчас я хочу чего-то большего.
В тот момент, когда я прерываю поцелуй и отступаю вниз по его телу, его глаза становятся подозрительными. Преследует меня. Должно быть, так чувствует себя его жертва, когда он охотится, потому что, судя по тому, как он смотрит на меня, я ожидаю, что он набросится на меня в любую секунду.