— Уилл, — шепчу я, мой голос полон слез.
— Уилл, ты… в порядке?
— Ты должна была позволить мне быть сегодня во внутреннем дворе, Талия. Ты должна была оставить меня умирать там.
— Мне жаль, Уилл. Мне жаль, что это случилось с тобой.
Он разражается мучительным воплем, который разрывает мое сердце.
— Я больше не могу этого выносить. Когда он бьет себя кулаком по голове, я сжимаю пальцы в окне.
— Остановись, пожалуйста! Пожалуйста, Уилл! Я бегу к выходу, где сидит Том.
— Мне нужно увидеть Уилла. Он
…. Я думаю, он ранен. И болен.
— Боюсь, я не смогу этого сделать. Агата дала мне строгий приказ не пускать тебя в эту камеру.
— Что? Почему?
— Не сказала. И я рекомендую тебе тоже не суетиться по этому поводу.
Я подозреваю, что даже просьба подвергает риску нас обоих.
— Значит, она часто спускается вниз?
— Раз в день. Тебе лучше уйти сейчас. Говорю тебе, если они еще не узнали, что вы двое друзья, они узнают, если ты продолжишь приходить сюда. Да поможет ему Бог, когда это случится.
— Это случалось раньше?
— Ты уже познакомился с Линдси?
— Да. Ремус сказал, что Агата не заботилась о ней, и именно поэтому ее бросили туда.
Том, фыркнув, качает головой. — Ей не понравились взгляды, которыми она одарила одного из охранников. Подумала, что она топчет свою территорию.
— Какой страж?
— Ты бы его не узнала. Она заставила Титуса вывернуть ему внутренности на глазах у Линдси. Я полагаю, это ее способ заявить права на территорию.
Должно быть, было ужасно наблюдать за подобным, и тот факт, что Титус смог выполнить приказ, только подтверждает мои мысли о том, что, если бы я не вмешалась во дворе, он, вероятно, обезглавил бы Уилла этой лопатой.
— Удивительно, что стражи не взбунтовались, вас так много, а их всего двое.
Он оглядывается через плечо, как будто кто-то прячется в тени, подслушивая нас.
— Я бы поостерегся говорить это здесь. Даже упоминание об этом может навлечь на тебя неприятности с Агатой.
— Я ничего не предлагала. Мне просто любопытно, почему ты до сих пор этого не сделал.
— У Ремуса есть связи за пределами этой тюрьмы. Но внутри? Все, что ему нужно сделать, это отдать Титусу команду, и мы все были бы мертвы.
Я перевожу взгляд обратно на камеру Титуса.
— Значит, это правда. Он действительно убивает по команде. Без зазрения совести.
— Да. Даже закованный в цепи, он опасен, хотя никогда раньше не причинял вреда женщине. Я бы не отпустил тебя туда одну, если бы думал, что он навредит тебе.
— Я ценю это. Хотя, из того, что я слышала об Альфах, ты мало что смог бы сделать, если бы они действительно решили напасть.
— Вероятно, это правда. Бросив еще один настороженный взгляд через плечо, он наклоняется ближе, чем раньше, и понижает голос, когда говорит:
— Есть способ убить его. Это яд, называемый Красный лотос. У Ремуса и Агаты есть какое-то оружие со специальными дротиками. Они несут смертельный яд, который парализует их.
Однажды видел, как они застрелили обычного охранника, и через несколько секунд мужчина рухнул на землю. У него потекла кровь из глаз, носа и рта. Как будто это просто… задушило его. Альфы требуют немного больше, но Титус тоже вкусил смерть.
Вот почему он следует их приказу.
— Тем не менее, он выжил. Как?
— Я думаю, Лизбет подумала, что у него приступ астмы, как иногда бывает у ее сестры. Она дала ему какой-то…
— Лобелия. Я помогала своей матери готовить ее для моего брата. У него тоже астма.
Конечно. Это антагонистический никотиновых рецепторов, что заставляет меня задуматься, не никотиновый ли яд на конце этих дротиков.
— У стража ничего не вышло. Яд, вероятно, распространялся слишком быстро. Будь осторожна, Талия. Особенно рядом с Агатой. Ты милая девушка. Эта женщина проглотит твою доброту и выплюнет ее. Ты никогда не можешь позволить ей узнать, что этот парень что-то значит для тебя.
Я воспринимаю его слова как дружеское предупреждение, но, как я подозреваю, слишком запоздалое после того, что произошло во дворе ранее. Если у Ремуса и был какой-то вопрос, значил ли Уилл что-нибудь для меня или нет, я уверена, что сегодняшняя маленькая эскапада дала ему ответ.