— Я купил это для нашей первой совместной ночи.
— На самом деле я очень устала. Я вообще мало спала в той камере.
— Это будет не сегодня вечером. Я обещал Агате, что подожду, пока ты не станешь фертильной. Но есть кое-что еще, чего я хочу от тебя. Ощущение его ладони, скользящей по моим рубцам болезненным и собственническим образом, заставляет меня скривить губы.
— Я ухожу с первыми лучами солнца с Титусом. Нас не будет три дня. Если я выпорю тебя сейчас, я с удовольствием сделаю это снова, когда вернусь.
Просьба должна была вызвать у меня дрожь страха, но мой разум слишком погружен в раздумья.
Во-первых, у меня нет намерения быть здесь через три дня, когда он вернется. Во-вторых, мне нужно выяснить, где я закреплю веревку и сбегу, на случай, если Агата решит бросить меня обратно в камеру с
Бешенным. И в-третьих, я должна найти способ убить Титуса до всего этого.
Я должна заполучить в свои руки эти ядовитые дротики.
Глава 2 3
Присев на край кровати, я прикусываю внутреннюю сторону губы, пока Ремус размазывает мазь по моим новым рубцам. Пистолета, конечно, нигде не видно. Я не думала, что они будут настолько глупы, чтобы оставить это на виду. Однако один из дротиков все еще лежит на комоде напротив меня. Вероятно, яда недостаточно, чтобы убить его, но, возможно, достаточно, чтобы ослабить или, возможно, даже парализовать.
— Оставайся на месте, — говорит он, поднимаясь с кровати.
— У тебя есть одна рана, которую, возможно, нужно прикрыть.
Гордость в его тоне действует мне на нервы, когда он направляется к ванной. Пока он стоит ко мне спиной, я на цыпочках пересекаю комнату и поднимаю дротик, раны на моей спине почти кричат от быстрого движения. К тому времени, как он добирается до раковины, я засовываю дротик в карман, осторожно, чтобы не уколоть им себя, и забираюсь обратно на кровать, чтобы поймать быструю улыбку, которую он посылает в мою сторону, которая исчезает за дверцей аптечки, которую он распахивает.
Укол.
— Сегодня ты была намного тише. Почему это?
— Я упоминала, что сегодня немного устала, — лгу я в ответ.
— Что ж, как только мы обеспечим тебе надлежащий уход, ты сможешь спать до восхода солнца. На обратном пути к кровати он зубами отрывает кусочек марли от рулона.
— Тебе придется спать на животе…
На полпути он останавливается, на мгновение выглядя задумчивым. Его поведение настолько странно неуместно, что у меня по коже бегут мурашки. Без каких-либо слов или объяснений он продолжает, плюхаясь на кровать позади меня.
— Мазь должна удерживать марлю на месте, но тебе нужно будет спать на животе. Ты можешь это сделать?
Морщась, я наклоняюсь вперед, чтобы позволить ему наложить маленький кусочек марли на мою рану.
— Да, конечно.
— Хорошо. Я хочу, чтобы они были должным образом исцелены, когда я вернусь.
Конечно, он хочет. Ремус — пустой сосуд, созданный для того, чтобы собирать страдания других. Вакуум, который никогда не может быть заполнен.
— Тебе это когда-нибудь надоедает? — Что случилось? — Спрашиваю я, ковыряя царапину на голени от бетонного пола в камере Бешенного.
— Что?
— Причинять боль другим?
— Нет. Я боюсь того дня, когда это произойдет. Легкий толчок в локти, и он помогает мне подняться с кровати.
— Ты свободна и можешь вернуться в свою камеру.
Когда я делаю шаг в том направлении, крепкая хватка за мою руку удерживает меня на месте, и я смотрю туда, а затем на него.
— Сначала ты можешь вернуть то, что принадлежит мне. Он протягивает ладонь, щелкая пальцами.
Паника спиралью спускается по задней части моей шеи, горло сжимается, когда я сглатываю.
— Я не…. Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я не глуп, девочка. Снова щелкнув пальцами, он крепче сжимает мою руку.
— Отдай дротик в кармане.
Он не видел меня. Я знаю, что он не видел, как я это взяла.
— Ты оставил это намеренно. Я лезу в карман за дротиком, неохотно отдавая его ему, на случай, если он решит проткнуть меня им.
— Я не думал, что у тебя хватит смелости. Я ошибался. Он поднимает дротик, рассматривая его кончик.
— Если бы ты случайно укололась, яд убил бы тебя в течение нескольких секунд. Но я уверен, ты знала это, когда брала его.
Я не отвечаю ему, все мое тело напрягается, защищаясь от того, как он накажет меня за это.
— Отвечая на твой вопрос, да. Я взяла это намеренно. Хватка моей руки ослабевает, и прежде чем я успеваю среагировать, вспышка на периферии моего сознания становится единственным предупреждением, прежде чем сильный удар обрушивается на мое лицо, отбрасывая меня на шаг назад.