Быстро кивнув Титусу, Ремус снова поворачивается ко мне лицом.
— Нет! Я бросаюсь вперед, и прежде чем я успеваю остановить его, Титус хватает старика за голову, ломая ему шею так легко, как если бы он разрубал пополам сухую ветку.
Когда Ремус делает шаг ко мне, я отступаю на шаг, вытаскивая нож из своего бока. Возбуждение, вспыхивающее в его глазах, вызывает у меня ужас, опускающийся в желудок.
— А вот и нож, о котором ты мне рассказывал.
Мой взгляд переключается на Титуса, чье стоическое выражение ни разу не изменилось за весь этот обмен репликами. Ублюдок, вероятно, рассказал Ремусу о ноже и моем плане побега, однако он мог быть посвящен в эту информацию. Если бы я думала, что смогу нанести точный удар, я бы всадила свой клинок прямо в одно из его глазных яблок.
— Не будешь ли ты так любезен разоружить нашу маленькую голубку, Титус?
В тот момент, когда раздается команда, Титус приходит в движение, как робот.
Я отступаю от него к краю обрыва, держа клинок вытянутым.
— Подойди ко мне, и да поможет мне Бог, я, блядь, прыгну!
Он делает паузу на мгновение, его глаза, кажется, оценивают мою близость, возможно, надеясь разоблачить мой блеф.
Альфа понятия не имеет, насколько я серьезна. Как быстро я предпочла бы смерть на камнях внизу любому наказанию, которое задумал Ремус.
Рука дрожит, я держу лезвие на нем, ловя, как он переводит взгляд на него и обратно на меня. В одно быстрое движение, не более чем вдох, он хватает меня за руку и разворачивает спиной к своей груди, приставляя лезвие к моему горлу. Раны на моей спине вспыхивают в знак протеста, боль быстро утихает из-за холодного, оцепенелого страха, охватившего меня.
— Отпусти меня! Извиваться против него бесполезно. Его массивные руки сомкнулись вокруг меня, как стальная клетка.
— Что ты делаешь, Титус? Отпусти ее. В голосе Ремуса слышится паника, когда он хмурится.
Грязь царапает мои пятки. Зверь тащит меня ближе к краю обрыва. Лезвие ненадежно приставлено к моему горлу, удерживаемое слишком твердой рукой.
— Отпусти меня, — мне удается выдавить из себя, и когда я сглатываю, я чувствую острое и неумолимое лезвие стали у своего горла.
Охранники подходят к Ремусу сзади, все они держат оружие, направленное на Титуса.
Воздух входит и выходит из моих легких, каждый вдох тяжелее предыдущего.
Ремус поднимает дротик. Если он выстрелит, и Титус отшатнется назад, за край, я упаду вместе с ним.
Ползучий паралич змеится по моей коже, и в следующий миг мои ноги выбиты из-под меня, мое тело поднято в объятия Альфы. Он наносит мощный удар прямо в грудь Ремуса, который отбрасывает блондина назад к солдатам позади него, как стопку костяшек домино.
— Держись за меня, — это все, что он говорит, прежде чем броситься бежать к краю обрыва.
— Нет! Нет, подожди! Я впиваюсь ногтями в его плоть, и в тот момент, когда он прыгает с обрыва, мой желудок поднимается к горлу. Окружающая темнота скрывает предательское падение, но я чувствую, как ветер проносится мимо моего тела, а руки Альфы сжимаются на моей спине, посылая острое жало по порезам там. Лишь незначительное отвлечение от ужаса, впивающегося своими крючьями в мой живот. Мои груди крепко прижаты к груди Титуса, крик застрял у меня в ребрах, давление в горле на грани взрыва.
Мы спускаемся все быстрее и быстрее.
Твердая поверхность ударяется о подошвы моих ног, и я задыхаюсь всего за несколько секунд до того, как холодная жидкость затягивает меня под воду.
Вниз, вниз, я несусь как пуля, рассекая воду, мои ноги онемели и затекли.
Огонь горит в моих легких, и, отчаянно хватая ртом воздух, я вцепляюсь в плоть и карабкаюсь по жидкой стене, которая меня окружает.
Мне нужен воздух!
Ничто не движется и не уступает, и я открываю глаза в непроглядной тьме, нахожу только мучительную черноту, словно улетаю в открытый космос без привязи.
Что-то в этом есть умиротворяющее. Успокаивающее.
Смерть?
Я откидываю голову назад, чтобы сдаться, закрыв глаза, и когда я открываю рот, свежий воздух наполняет мои легкие. Когда я открываю глаза, вижу луну и первые несколько звезд. Я жива! Слава Богу, я жива!
Звуки криков над головой заставляют меня обернуться, чтобы увидеть огни, скользящие по воде, но они слишком далеко, чтобы увидеть меня. Кажется, я отдалилась от утеса.
— Найди их! Римус зовет, его голос эхом отражается от окружающих скал.
Именно тогда я понимаю, что я одна.
Сквозь звуки отдаленных криков я слышу борющееся бульканье и кашель и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Титус соскальзывает под поверхность.