Оставь его.
Я принимаюсь плыть в противоположном направлении, успевая не более двух гребков, прежде чем мое тело сильно дергаю под поверхностью. Размахивая руками, мне удается вырваться из воды на один вдох, и еще один рывок затягивает меня под воду. В отчаянной попытке к бегству я сбрасываю руку Титуса со своей лодыжки и плыву, чтобы сделать еще один вдох. Я делаю глоток кислорода и вглядываюсь в глубины воды внизу, улавливая только массивную тень подо мной, опускающуюся все ниже и ниже.
Мой разум говорит мне позволить ему утонуть.
Вместо этого я делаю еще один вдох и ныряю под поверхность, вслепую исследуя воду. Я натыкаюсь на что-то твердое и подхватываю его под руку. Даже в воде его массу нелегко поднять наверх, но как только прохладный воздух касается моего лица, я кладу его подбородок на сгиб локтя и плыву к берегу всего в нескольких футах от меня. Сам его размер истощает мои мышцы, и к тому времени, как мои ноги ступают на мелкий песок, мои легкие хрипят при вдохе.
Все еще таща Титуса за собой, я пользуюсь его невесомостью в воде, одним сильным рывком поднимая волну, которая выносит его на берег. Я падаю рядом с ним, кашляя и разбрызгивая маленькие капли воды. Титус неподвижно лежит рядом со мной, и тогда я замечаю дротик, вонзившийся ему в плечо.
Яд.
Я вытаскиваю иглу из его плоти и переворачиваю его на спину. Его горло пульсирует, как будто он пытается дышать, но не может. Откидывая его голову назад, я открываю его рот и прижимаюсь своими губами к его губам, чтобы заставить воздух проникнуть в его легкие. Его руки и ноги остаются неподвижными, но он кашляет и открывает глаза.
Лобелия.
Ему нужно противоядие, но найти его в темноте будет практически невозможно.
Я должна оставить его. Он умрет от удушья, я в этом не сомневаюсь.
— П… п… ан… т… Его слова — прерывистый шепот, и я хмурюсь, чтобы сосредоточиться на его губах. — П… па …
н… т.
— Тяжело дышать. Тяжело дышать или штаны?
Он моргает глазами в ответ, и я смотрю вниз по его телу на брюки с низкой посадкой, замечая небольшую выпуклость в кармане. Опускаю руки внутрь, роюсь, пальцы сжимаются вокруг чего-то, что, когда я вытаскиваю, оказывается сумкой. Я открываю ее и нахожу внутри маленькую бутылочку и шприц.
При поднятии пипетки появляется легкий табачный аромат.
Лобелия.
Дома мы бы распарили его, чтобы Грант мог вдыхать, но у Титуса нет возможности сокращать легкие. Я набираю шприц во флакон и набираю немного. Слишком много, и это токсично. Выдавив немного жидкости из кончика, я поднимаю иглу так, чтобы он мог видеть.
— Я делаю это для тебя … ты клянешься, что не причинишь мне вреда?
Его глаза расширяются, поскольку он продолжает бороться за дыхание.
— Моргни один раз, чтобы ответить «да», два раза, чтобы ответить нет». Срочность возрастает, но мне не нужно, чтобы Альфа опустошал меня или охотился за мной здесь.
Он моргает один долгий миг.
— Ты поможешь мне вернуться в Шолен?
Когда он моргает во второй раз, я вонзаю иглу ему в бедро, которое даже не дергается от нападения. Секунды тикают.
Его горло продолжает дергаться в безжалостной попытке глотнуть воздуха.
Еще несколько секунд.
Он закрывает глаза, и на краткий миг по моей коже пробегает покалывающее ощущение уязвимости и страха. Я оглядываю темный лес, чувствуя, что за мной кто-то наблюдает. Волосы у меня на затылке встают дыбом, и я снова смотрю на Титуса.
— Давай, Титус. Просыпайся. Я грубо встряхиваю его, но он не приходит в себя.
— Просыпайся!
Сильный шлепок по его щеке, и его глаза снова распахиваются. Выгибая спину, он задыхается, звук его дыхания напоминает мне о том, как воздух всасывается через крошечное отверстие. Ужас в его глазах не похож ни на что, что я когда-либо видела в нем раньше.
— Давай, дыши. Отчаяние в моем голосе вызывает удивление, и до меня доходит, что мне неинтересно бродить по этому лесу в одиночку. Он нужен мне, даже если эта мысль раздражает меня.
Его рука сжимает мою, когда он пытается наполнить легкие. Сокрушительная боль пронзает мои запястья, и я вцепляюсь в его пальцы, чтобы он освободил меня. Освободившись от его хватки, я избавляюсь от боли и осторожно откидываю его голову назад, чтобы открыть дыхательные пути. Склонившись над ним, я смотрю ему в глаза, как научила меня Нэн, когда пыталась успокоить пациента.
— Расслабься, Титус. Просто дыши. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Прижимаясь своими губами к его губам, я вдавливаю немного воздуха в его легкие.