Глава 3 0
Боль пронзает меня, когда я лежу на кровати, свернувшись калачиком. Я уже выплакала так много слез, что во мне ничего не осталось. Я чувствую пустоту. Даже кровотечение прекратилось, ребенок вышел из моего негостеприимного чрева, и во время купания сегодня утром я заметила, что мои груди больше не чувствительны. Тошнота утихла вместе с болью в животе.
Как будто мое тело жаждет вернуться в свое нормальное состояние, в то время как мой разум, кажется, не может так легко сдаться.
— Тебе что-нибудь нужно? Последние несколько дней Титус стоял в стороне, наблюдая, как я оплакиваю потерю и перевариваю страх того, что меня чуть не съели заживо. Мы должны были уже уехать, быть на пути в Шолен, чтобы вернуться к моей жизни, где я растила бы ребенка в безопасности.
С высохшими слезами, жгущими мои глаза, я качаю головой, чтобы ответить Альфе, глядя через окно туда, где верхушки деревьев раскачиваются на ветру. Природа говорит мне, что мир будет продолжаться.
— Ты знаешь, я проклята. Мой голос охрип от того, что я мало пользовалась им последние пару дней.
— Как же так?
— Когда я была маленькой, может быть, четырнадцати лет, я помогала своей бабушке принимать роды. Пока она мыла и накладывала швы матери, я держала ребенка на руках. Только когда я передала ее обратно матери, мне сказали, что она мертва. Я хмурюсь при воспоминании, вспоминая шок и неверие.
—Я держала мертвого ребенка на руках минут двадцать и не знала. Если бы я знала, моя бабушка, возможно, спасла бы его, но она не смогла.
— Ты был молода, как ты и говорила.
— Я никогда не была в восторге от младенцев. В моих руках она была не в большей безопасности, чем если бы моя бабушка оставила ее на полу, пока шила. По крайней мере, тогда она могла бы заметить, что ребенок не двигается.
— В чем смысл всего этого?
Я прерывисто выдыхаю, все еще глядя на деревья.
— Что из меня получилась бы ужасная мать. Я эгоистична, и упрямая.
— Ты такая. Но так же храбрая и умная.
— За исключением того момента, когда эти Бешенные гнались за мной. Я никогда в жизни так не боялась.
— Страх и храбрость не являются взаимоисключающими.
В своем молчании я вспоминаю тот момент, когда он появился, с какой легкостью он избавился от них.
Как, владея одним клинком, он за считанные секунды уложил еще полдюжины Рейтеров. Чего бы я только не отдала, чтобы не оказаться в чьей-то власти. Не полагаться на то, что тебя каждый раз спасают. Чего бы я только не отдала, чтобы иметь возможность защищаться.
Когда Титус уходит, я переворачиваюсь на другой бок в кровати.
— Подожди.
Он останавливается на полпути и оборачивается.
— Ты воин. Один из лучших, кого я когда-либо видела.
— Ты видела много воинов?
— Мой отец иногда брал меня с собой в тренировочный центр. Он позволял мне остаться, чтобы посмотреть, как тренируются его люди. Я мечтала быть такой же сильной, как они. Так же быстро обращаться с оружием.
— Итак, почему он не научил тебя?
— Мой отец… был хорошим человеком. Со своими недостатками. Он чувствовал, что в женской руке не место оружию.
— Звучит так, как будто он хорошо подготовил тебя к этому миру.
Я даже не хочу думать о том, насколько по-другому все могло бы быть, если бы он это сделал.
— Честно говоря, я не думаю, что он когда-либо представлял, что они бросят меня на съедение волкам. Он работал над своим званием, чтобы обеспечить нам комфортную жизнь в Шолене. Возможно, прямо сейчас он переворачивается в могиле. Или нет. Может быть, он сказал бы мне, что все эти события были последствиями моих действий. Мой отец тоже не всегда был мягок в своей честности.
— Я хочу, чтобы ты научил меня.
— Научить тебя чему? Он скрещивает руки на груди, мышцы натягивают рубашку на его бицепсах и служат еще одним напоминанием о его силе.
— Как сражаться.
— Зачем?
— Что ты имеешь в виду, зачем? Чтобы защитить себя.
— Достаточно просто. Научись бегать быстрее.
— Нет. Владеть ножом, как ты.
Его брови взлетают вверх.
— Значит, ты хочешь убивать.
— Иногда убийство необходимо для защиты, не так ли? И это будет полезно для меня, на случай, если мы снова столкнемся с Ремусом по дороге в Шолен.
— Кстати говоря, по моим оценкам, завтра мы должны быть в пути.
— Мы можем остаться здесь, всего на пару дней, чтобы ты показал мне, как пользоваться ножом. Когда он нахмурился, я продолжаю:
— На днях, с Рейтерами… и мое время, проведенное с Ремусом…. Я чувствую себя очень уязвимой. Это ужасно — быть неспособной защитить себя. Я хочу учиться.