Весь заплаканный старик кивал раз за разом. Даже если он совершил гнусное преступление, никто не должен сидеть на цепи вот так. Как Ацую мог закрыть глаза на столь варварские условия? Рокута не верил, что ему было неизвестно о том, что происходит в провинциальном замке.
– Не оставляй меня здесь, – громко плакал старик.
Рокута утешил его, как мог, и продолжил свой путь.
– Ацую, как ты можешь смотреть сквозь пальцы на то, что происходит у тебя под носом?
«Не ты ли говорил, что делаешь всё ради людей?»
Глава 32
Рокута блуждал под дворцом в таких местах, где приходилось ползать на четвереньках. В ответ на многократные призывы наконец-то появился Рикаку. Он всё ещё был не в состоянии везти Рокуту на спине. Поэтому он хватался за тёмно-серую шерсть сирея и опирался на него, когда они пробирались по слабо освещённым туннелям.
Туннели извивались из стороны в сторону, разветвляясь множество раз. Они запросто могли сбиться с пути. Рокута потерял счёт, на сколько этажей вниз они ушли, и не мог найти дорогу, ведущую к выходу. В замешательстве, он решил спешно вернуться назад.
– Где мы? – громко спросил он, глядя на свои следы.
Но там было слишком много мест, где стекавшая вода размывала грязь… где выступавшие камни виднелись из-под земли… где освещение было столь тусклым, что он едва мог что-то разглядеть… так что идти по следам не представлялось возможным.
– Йокухи. Ты можешь разобрать, куда идти?
Тени задрожали в туманном воздухе, затем прозвучал безрадостный ответ:
– Здесь – нет. Мы почему-то оказались… в совершенно разных подземных туннелях.
– Мы где-то под дворцом. Ты можешь сказать, где именно?
– Прости. Я не могу проходить сквозь стены и пол.
Обычно сиреи обладали способностью тонкоу. С помощью тонкоу, они могли проходить незамеченными сквозь вены земли, потоки вод и всё, что лежало на стыке духа и материи. Беря за ориентир местонахождение кирина как своего рода маяк, они могли появляться и исчезать по собственному желанию, даже когда их разделяли тысячи миль.
Однако при нынешних обстоятельствах это было невозможно. Некоторые кирины, рождённые на горе Хо, могли делать то же самое. Но, увы, Рокута был не из их числа.
Грунтовые воды залили проходы, высеченные в скале. Свет исходил только от росшего тут и там светящегося мха.
Рокута сказал вялым голосом:
– Может, нам стоит немного передохнуть.
Он прислонился к стене и сполз на землю. Головокружение было подавляющим. Идти, не отрывая руку от стен, было всё равно, что вцепиться в борт корабля в бурлящем море. Его сознание то возвращалось, то пропадало. Рокуте потребовалась вся его выдержка, чтобы оставаться на ногах. Платок на голове стал влажным от пота. Он давно избавился от всего, что нёс с собой.
Молодой кирин огляделся по сторонам и не обнаружил ничего, что могло оказаться хоть немного полезным. Вода, струившаяся по проходу, превратила скопившуюся пыль в грязь и не оставила следов.
Рокута прислонился к спине Рикаку и глубоко вздохнул. Звук, раздавшийся неподалёку, заставил его удивлённо оглянуться. Он навострил уши, пока не услышал собственного дыхания.
– Там кто-то есть?
Вопрос прорезал воздух как барабанный бой. И вновь воцарилось молчание. Но затем откуда-то неподалёку прозвучал вопрос:
– Ты кто?
Рокута осмотрел обращённую к нему стену. Звук исходил из небольшой расщелины.
– Хм, потерявшийся ребёнок.
При взгляде в ущелье виднелась лишь темнота. Хотя сама расщелина казалась неглубокой.
– Потерявшийся ребёнок? И что же ты делал, блуждая в подобном месте?
– Я, хм, вышел прогуляться… Что это за место?
Неизвестный усмехнулся. След безумия прослеживался в его голосе:
– Добро пожаловать в ад.
– Кто ты?
– Не груби. Ты разве не знаешь имя своего господина?
Рокута задрожал. Число людей, которые могли назвать себя хозяевами замка, было невелико. Образ старика, закованного в цепи, промелькнул у него в голове.
– Не могу поверить… вы Генкай?
– Для тебя господин. Я всё ещё жив и заслуживаю уважения, – ироничный смех донёсся через расщелину.
– Я слышал, что Генкай… простите, что господин плох здоровьем.
Выходит, другой старик не был Генкаем. Тогда кто же он?
– Плох здоровьем. Я в это не сомневаюсь. Я не ел и не пил уже много лет.
– Никто не приносит вам еду? Вас держат в заточении?
– В заточении? Ты называешь это тюрьмой? Было бы уместней сказать, что от меня избавились. Изгнали в ад и забыли. Никто даже не приходил, чтобы справиться обо мне.