Женщины, шедшие по дороге, подошли, чтобы узнать, из-за чего суета.
– Смотрите, они везут лопаты.
Юузен сглотнул. Пока они наблюдали из укрытия, всадники стали пересекать реку. Течение было сильным, что вынуждало их идти не по широкой части реки, а направиться к месту, где притаился Юузен вместе с остальными.
Теперь они уже были достаточно близко, чтобы их рассмотреть. Две сотни всадников. Копий и правда не было, одни лишь лопаты.
Солдаты спешились, и Юузен вскочил:
– Что вам тут нужно, мерзавцы! Вы собираетесь разрушить берега?
Солдаты обернулись. Юузен крикнул женщинам:
– Бегите в деревню и предупредите остальных! Провинциальная армия пытается разрушить берега!
Солдаты направились к ним. Юузен и остальные схватили камни и принялись бросать их.
– Да что вы делаете?!
– Возвращайтесь, откуда пришли!
Сейсю получил депешу вскоре после того, как Юузен увидел всадников. Сумерки ещё не до конца успели сгуститься.
– Провинциальная армия Ген в Хокуи! Они сражаются с селянами.
– Не может быть! – Сейсю бросился бежать. – Один батальон идёт со мной.
Он запрыгнул на пегаса, кицурё, которого ему предоставил император Кёо. Как бы он ни презирал покойного императора, эти чувства не распространялись на столь превосходного ёдзю. Он обратился к своему адъютанту, ехавшему верхом на тенба:
– Поезжай вперёд и уведи жителей в безопасное место!
Его адъютант быстро умчался. Сейсю принял командование над батальоном и отправился на восток. Они прибыли в кротчайшее время. Он уже тайно разместил в Хокуи полк из 2500 солдат.
– От этого мерзавца Ацую я ничего другого и не ожидал, – негодовал Сейсю. Он скомандовал солдатам позади него:
– Защищайте дамбу!
Юузен увернулся от промелькнувшего меча, припал к земле и схватился за камень. Неважно, каковы были ставки, Рокусуй не должен быть разрушен здесь, у своего русла.
Когда кавалерия из двухсот солдат вышла из реки, мужчины из деревни отправились к ним навстречу. И они тут же ввязались в схватку. Казалось, это безумие, фермеры против солдат, но вскоре после того, как один из них был повержен, другие поспешили занять его место.
– Отступайте! – кто-то громко прокричал вдалеке.
«Ещё чего», – подумал про себя Юузен.
Он швырнул камень, схватил другой и поднял руку, чтобы прицелиться в солдата поблизости. Солдатский меч слегка задел его руку. Он пригнулся и сделал кувырок, схватил ещё один камень и приготовился его метнуть, когда неподалёку раздался ещё один голос:
– Запретная армия! Запретная армия прибыла!
Сейсю позволил себе криво улыбнуться, доставая копьё.
«Построй дамбу на Рокусуй и следи за тем, что предпримет Ацую, – таковы были указания Сёрью для Мосена. – Если Ацую станет разрушать берега, у нас появится преимущество во многих отношениях».
– Этот разгильдяй совсем не дурак.
Сейсю мельком взглянул на гору Ганбоку, возвышавшуюся на противоположном берегу реки, после чего пришпорил своего кицурё.
Глава 37
– Как вы себя чувствуете? – спросил Ацую.
Рокута покачал головой:
– Не очень хорошо.
– Тогда вам лучше избегать длинных прогулок. Что заставило вас ко мне прийти?
– Я бы хотел вернуться в Канкю.
Ацую нахмурился:
– Простите, но об этом не может быть и речи.
– В этом замке всё пропахло кровью. И это неизменно нарушает мой покой. Если вы действительно заботитесь о моём здоровье, то могли бы найти мне место за пределами замка.
– Этого я тоже сделать не могу.
– Кстати, Ацую…
– Что-нибудь ещё?
– Зачем вы заперли своего отца в тюремной камере?
Удивление Ацую лишь превышало полное недоумение на лицах собравшихся министров.
– Он исхудал, но, несомненно, выглядит находящимся в здравом рассудке. Всё это выдумка, что Генкай занемог, отошёл от дел и передал вам свои полномочия. Кроме того, уединённая жизнь едва ли предполагает содержание в одиночной камере, не так ли?
Ацую поднялся. Он сдвинул брови, а затем улыбнулся:
– Мой отец нездоров. Если вам показалось, что это не так, то вы, должно быть, перепутали его с кем-то другим. Где этот человек? И почему он называется моим отцом? Объясните обстоятельства этой встречи.
– Тогда кто заперт во Внутреннем дворце?
– Во Внутреннем дворце, – недоверчиво повторил Ацую. – Там проживает мой отец.
– Значит, вы признаёте, что заточили отца в тюрьму? – Рокута посмотрел Ацую прямо в лицо. – Вы посадили его на цепь, вырезали язык и бросили там загнивать? Отвечайте, Ацую!
– Ну…
Рокута обратился к министрам:
– Кто-нибудь об этом знал? Вы все знали и продолжали ему служить? В таком случае, провинция Ген есть не что иное, как разбойничье логово.
Большинство министров встревоженно посмотрели на Ацую. И лишь немногие отвели глаза в сторону.
– Вы проповедуете возвышенные речи, Ацую. Но из всех занятий, согласующих с волей небес, что вы на самом деле предприняли? Похищение? Тюремное заключение?
– Я прощу прощения за то, что мы прибегли к столь нечестным уловкам. Когда начальник стражи сказал, что может доставить вас сюда, я никогда не думал, что он пойдёт такие меры.
Коя поднял глаза и пристально посмотрел на страдальческое лицо Ацую.
«Ты всё правильно сделал, – Коя знал истинное значение этих слов. – Я бы не хотел лишиться столь ценного начальника стражи». Даже если это значило, что он просто-напросто боялся потерять полезного слугу, Ацую был единственным человеком, чьей жизнью дорожил Коя.
Коя поник головой. Ацую повернулся к Рокуте и сказал:
– Тем не менее, я в ответе за поступки своих подчинённых. Я не нахожу слов, чтобы выразить вам свои извинения и смиренно прошу, чтобы вы простили нас. Что же касается моего отца, я признаю, что нахожусь в полном неведении относительного его состояния и того, кто мог совершить подобное коварство. Я прослежу за тем, чтобы немедля это выяснить.
Рокута нахмурил брови. В этот момент в зал ворвался премьер-министр провинции Хакутаку.
– Наместник, что вы наделали? – Хакутаку запнулся и упал к ногам Ацую. – Зачем вы приказали разрушить берега? И это после того, как я умолял вас отказаться от столь кардинальных мер!
Министры тревожно заголосили. Ацую махнул рукой с явным недовольством.
– Хакутаку, тебе лучше уйти.
– Нет! Разве не вы твердили, что действуете во благо людей? И, тем не менее, вы приказали разрушить дамбу, построенную Запретной армией! Как будут восприняты ваши намерения? Что подумают люди о том, кто заботится об их интересах, а кто нет? Неужели вы не осознаёте последствия своих деяний?
– Хакутаку…
– Вы сражаетесь с селянами, пытающимися спасти дамбу! Провинциальная армия обнажила против них мечи, а Запретная армия выдвинулась им на помощь. Как вы думаете, чем это обернётся? До горожан дошли эти слухи, и они стали покидать Ганбоку. Не только новобранцы, но и ваши солдаты открывают городские ворота, чтобы убежать!
– Что?
Ацую бросился к окну. Но облака заслоняли лежащий внизу город.
– Это конец для провинции Ген. Вы достигли своей заветной мечты. Вы превзошли себя и восстали против целого королевства.
Хакутаку неуверенно встал и обратился к явно недоумевающим министрам:
– Спасайтесь, пока ещё можете. Сдайтесь Запретной армии, повинитесь в своих грехах и молите о пощаде. Один батальон сейчас направляется в Хокуи и они рвутся в бой. Вот, где не на шутку развернётся сражение. После этого будет уже поздно. Ваши головы будут украшать наконечники их копий.
Ацую встряхнул плечами. Он отвернулся от окна, его лицо исказилось от гнева.
– Хакутаку!
Ацую подошёл к нему, схватил за ворот одежды и толкнул на землю.
– Единственный предатель и изменник здесь – это ты, Хакутаку! – Ацую взглянул на него блестящими от злобы глазами. – Значит, теперь ты бросаешь человека, которого величал способным наместником, человека, под чьим началом ты смог возвыситься? Ты – премьер министр! Когда провинция сбилась с курса, не ты ли должен был расставить всё по своим местам? Зови меня предателем, если хочешь, но ты ничего не предпринял, чтобы меня остановить! И теперь, когда на тебя упала тень предателя, ты отвернулся от человека, которого звал своим руководителем?