– И вы тоже! – добавил он, свирепо взглянув на содрогнувшихся министров. – Разве не вы говорили, что хотите заново отстроить дамбу? Что хотите получить автономное самоуправление провинцией Ген, контроль над пойменной зоной и рекультивацией земель? Разве не это было нужно людям? В конце концов, вы присягали на верность мне, а не императору!
Голос Ацую перерос в крик. Стоя перед Хакутаку, он сказал:
– Если уж говорить о том, что произошло, то это случилось по твоей инициативе.
– Я…
– Такое положение дел нельзя оставлять в руках императора. Кто-то, обладающий здравым умом, должен воспротивиться и устроить переворот. Не ты ли мне это говорил?
– Наместник, я…
– Именно ты меня к этому подтолкнул, заверяя, что лишь я могу справиться с этой работой.
– Я… имел в виду…
– И ты смеешь отчитывать меня за то, что я стал предателем? Глупец!
– Господин Ацую…
– Ты воспользовался моим расположением к людям и убедил меня устроить восстание. А когда ситуация обернулась против тебя, ты нашёл крайнего и свалил на него всю вину. Я никогда не думал, что буду обманут таким вероломным подданным.
Ацую говорил это так, будто оплакивал большую утрату. Затем он повернулся к Коя, отошедшему в сторону:
– Арестуй его.
– Наместник… – вся его горесть отразилась в одном лишь слове.
Ацую проигнорировал его и обратился к министру обороны:
– Примите меры, чтобы подавить гражданское восстание. Защищайте замок до последнего человека. Я отправлюсь в Канкю с Тайхо и изложу все факты императору, в том числе и то, кто на самом деле во всём виновен, и буду умолять его о снисхождении.
Рокута наблюдал за происходящим в изумлении: «Вот он, раненый человек, закрывший глаза на истинную причину ранения и вместо этого делающий всё возможное, чтобы это скрыть».
Взгляд Ацую был переполнен горечью. Сторонний наблюдатель искренне бы поверил, что он оказался предан и угодил в ловушку интриганов и заговорщиков, и что его постигло одно несчастье за другим.
– Тайхо, вы уже столкнулись со столькими невзгодами. Клянусь жизнью, я отвезу вас в Канкю. Я виню себя за простодушие, которым воспользовались мои подданные, и готов принять любое наказание. Но я умоляю вас, Тайхо, убедите императора избавить министров Ген от заслуженного порицания.
Рокута пристально посмотрел на страдальца:
– Ацую, теперь мы видим ваше истинное лицо.
Ацую подозрительно нахмурился.
Рокута сказал:
– Вы утверждали, что действуете в интересах людей, однако разрушаете дамбу, чтобы вырвать победу в шаге от поражения. Вы зовёте себя предводителем, но в то же время взваливаете вину на Хакутаку и Коя. Выходит, мы наконец-то видим, какой вы на самом деле?
Он осмотрел толпу ошеломлённых министров:
– Значит, вы заперли Генкая в подземелье, чтобы сделать этого человека своим руководителем?
Никто не ответил. Рокута повернулся к ним спиной.
– Куда вы собираетесь, Тайхо?
Он не потрудился на него взглянуть:
– Я возвращаюсь в Канкю. Один. И я непременно извещу императора о том, что здесь происходит.
Наблюдая из угла зала для совещаний, Коя протяжно вздохнул.
Большинство министров на самом деле верили в безгрешность Ацую. Лишь по этой причине Коя всё ещё был жив. Они были идеалистичны, если не сказать наивны. Но, осознав тяжесть сего греха, они изменили лояльность к Ацую, отказались от долгожданной славы и решили быть выше этого.
Видя, как Рокута уходит, губы Ацую исказились в ухмылке. Коя не мог на это смотреть. Он обнял йома за шею и опустил голову.
– Значит, Тайхо скажет, что только я несу за это ответственность?
Рокута ничего не ответил, это была напрасная трата времени.
Ацую повернулся:
– Хакутаку! Выходит, ты сговорился с императором и Тайхо!
– Наместник!
– А разве нет? С самого начала ты действуешь с Тайхо заодно! Император позавидовал моей славе и задумал выставить нас предателями! Верно?
– Ацую, – устало вздохнул Рокута, останавливаясь. – Император не сделал бы ничего подобного. Потому что ему это ни к чему.
– Вы думаете, я не слышал о жалобах, поступающих от правительства, и о том, что он просто олух? Так почему бы мне не довериться своему чутью? Я был слишком неуверен в себе, чтобы отправиться в Шоузан и получить мандат небес.
– Это было бы напрасное путешествие, – еле слышно сказал Рокута. – Ты никогда не обладал задатками императора.
– Вы хотите сказать, что я ему не ровня?
– По сравнению с Сёрью, ты просто жалкое отребье, – Рокута вновь повернулся и направился к выходу. На полпути он остановился и посмотрел через плечо на Ацую и чиновников позади него, и добавил более громким голосом: – Надеюсь, никто не будет это расценивать как похвалу в адрес Сёрью!
Хакутаку завертел туда-сюда головой между удаляющимся кирином и человеком, которому однажды доверился и считал своим вождём. Печально вздохнув, он обратился к придворным:
– Если у вас ещё осталось раскаяние, и вы желаете поступить по совести, тогда арестуйте наместника!
Но, узнав одного из собравшихся людей позади Ацую, он вздрогнул от удивления:
– Этого не может быть…
Солдат ухмыльнулся.
– Не могу в это поверить… – Хакутаку покачал головой.
Солдат миновал толпу обескураженных придворных и подошёл к Ацую.
Наблюдая за ним, Ацую сказал:
– Да ты, похоже, не знаешь, чья рука тебя кормит.
– Вовсе нет, – с улыбкой сказал солдат. Он преклонил колени: – Полагаю, мне стоит сообщить вам важную информацию.
– Важную информацию? – Ацую склонил голову на бок. – Разве ты не из Провинциальной армии?
– Да. И я вам признателен.
– Ну что ж… Так что за информация? И как тебя зовут, солдат?
Тот расплылся в улыбке:
– Наотако Комацу.
Это имя было незнакомо Ацую, и он замотал головой так, будто ему досаждал назойливый комар. Солдат приблизился к нему.
– Хотя некоторые предпочитают называть меня император Сёрью.
Он шагнул вперёд, одновременно обнажив меч, и упёр холодное остриё в яремную впадину Ацую.
– Ты!
– Коя! Ничего не предпринимай. Или я проткну ему глотку этим мечом.
Инстинктивно собираясь напасть, Коя поймал взгляд Сёрью и замер на месте.
– То же касается и остальных. Вы можете оставить оружие при себе, но отойдите в сторону.
Он посмотрел через плечо на Рокуту, который остановился у двери:
– Я признателен тебе за комплимент.
– Вот ещё, я вовсе не собирался тебя хвалить!
Держа меч у горла Ацую, Сёрью громко рассмеялся.
– Мерзавец, что ты задумал? – проворчал Ацую.
– Ты ведь хотел испытать волю небес, верно? Ну, что ж, пожалуй, я дам тебе такой шанс.
– Что?
– Называй это провидением или как угодно. Но пока мы не сразимся, в этом деле не будет поставлена точка. Ты так не считаешь, Ацую?
Ацую свирепо сверкнул глазами. Слегка улыбнувшись, Сёрью переключил внимание на министров, застывших там словно статуи.
– Не торопитесь и выслушайте.
Спасать свою жизнь или броситься на помощь Ацую… Некоторые из них колебались. Но, услышав слова Сёрью, все снова замерли.
– Я получил мандат небес и взошёл на трон. Если вы недовольны, жалуйтесь, сколько вам угодно. Но свергнуть императора – всё равно, что отвергнуть этот мандат. Если вы так желаете испытать Проведение, то ни к чему мобилизовать войска и изымать провизию, когда жители провинции еле могут прокормить себя. Их иссякших запасов не пополнить до следующего урожая. Если Ацую меня убьёт, то это останется на вашей совести. Вы сможете возродить Эн или уничтожить, всё, что вам заблагорассудится. Потому что такова воля небес, не так ли?