— Я отлучусь часа на три. Думаю, за это время с ней ничего не случится, — холодно говорит она. — Если не буду успевать, приеду сразу на стадион.
Я остаюсь в одиночестве. Самое время раскинуть мозгами и уложить все по полочкам.
Да, конечно, я бы хотела видеть в иерофантах мудрых учителей и наставников. Это то, чего мы были лишены долгое время. Хотелось бы получать ответы на самые насущные наши вопросы. Хотелось умного совета в те моменты, когда мы не знаем, как поступить. Хотелось уверовать в собственную безопасность — чтобы кто-то схватил за руку размахивающих ядерным оружием местных головорезов или остановил злобного космического хулигана, решившего поколотить маленькое земное человечество, буде он появится. Все. С остальным мы справимся сами. Так что иерофанты нужны, и нужны именно в таком виде. Но что делать с нашим маленьким недужным создателем? Хотя кто сказал, что она — наш создатель?
Я порылась в памяти. Точно. Сама она об этом не говорила, называла себя игроком. Может, она просто обычный ребенок в другом мире, который уселся за компьютер, когда взрослые на минуту вышли из комнаты, и теперь продолжает начатую кем-то игру? Если это вообще игра. Хорошо, если этот кто-то наблюдает за ее действиями и при случае может шлепнуть по детской ручке, чтобы та ненароком не совершила непоправимое. Хорошо, если прав Егор, и наш настоящий создатель сумел обезопасить нас, предусмотрев подобную ситуацию. А если не прав?
Мне вовсе не хочется, чтобы моя жизнь… да что там мелочиться — жизнь на планете зависела от прихоти семилетки. Могу ли я полностью довериться ей? Думаю, нет. Но что я могу сделать? Если не знаешь, что делать, — доверь решение другому, так поступают умные люди. Только кому доверить-то? Кто может решить этот ребус? Неведомый «Шут»? Но я не знаю этого человека и не хочу, чтобы мое будущее определял некто, абсолютно мне незнакомый. Я могла бы довериться Егору. В крайнем случае, Алексу. Но они сейчас наверняка пребывают в таком же смятении, как и я.
Эх…
XXI
Белый лимузин подкатил к самому стадиону. Я помогла выйти Яне. Девочка чувствовала себя не лучшим образом, было видно, что она борется с сильной слабостью и время от времени морщится от боли, но Валерия безучастно взирала на своего пациента. На красивом лице доктора явственно читалось, что теперь ее занимают совсем другие проблемы.
Валерия появилась в самый последний момент, когда лимузин уже стоял под нашими окнами. В руках она держала большую и, по-видимому, довольно увесистую дорожную сумку. С этой сумкой она не рассталась и сейчас, потащив ее ко входу на стадион. Мы с девочкой направились за ней следом.
Яну почтительно сопроводили в специальный зал, где уже собрались все иерофанты. Меня же вежливо, но непреклонно выставили за дверь. Валерия со своей сумкой куда-то затерялась по пути. Егора тоже нигде не было видно. Так что мне оставалось только подпирать стену вблизи заветных дверей, не забывая при этом внимательно поглядывать по сторонам, чтобы не упустить что-либо важное.
Холлы и залы стадиона постепенно заполнялись гостями. Здесь были короли и президенты, банкиры и шейхи, сенаторы и телезвезды. Некоторых я знала в лицо, некоторые были мне незнакомы, но подавляющее большинство присутствующих вызывало ощущение смутного узнавания — где-то когда-то вроде бы видела.
Мимо меня тяжело опираясь на руку младшего внука проковыляла английская королева в неизменной шляпке и с ридикюлем в руках. Сзади нее, перешептываясь и ревниво косясь друг на друга, вышагивали принц Чарльз под руку с Камиллой и остальные Виндзоры. Королева плохо выглядела, да и остальные гости, особенно пожилые, частенько морщились, словно от головной боли. А когда на них никто не смотрел, незаметно растирали левую половину груди. Промелькнула вытянутая физиономия в обрамлении светлых кудряшек популярной английской писательницы. Компанию ей составлял актер, известный в прошлом как «Джеймс Бонд», по всей видимости, с супругой — маленькой бойкой старушенцией. Важно прошествовал мимо меня наш отечественный «Бесогон». Шумно, с придыханием всхлипывая, едва поспевал за ним придворный кремлевский писатель.
Приятный голос на нескольких языках пригласил зрителей пройти на трибуны. Хаотичное доселе движение разделилось на ручейки, которые потянулись к входам.
Глядя на разодетых, раздувающихся от собственной значимости зрителей, мне вдруг стало смешно. Каждый из присутствующих здесь, ну разве что кроме нашей компании, если и бывал когда на футболе, то непременно сидел в ложе на вип-трибуне. Да и бывал-то не ради игры, а ради нужных связей или для того, чтобы лишний раз промелькнуть в телевизоре. Сейчас же вип-трибуна была отдана иерофантам, так что «простым зрителям» придется тсниться на обычных местах. Более того, некоторым из уважаемых людей придется топать на самый верх, откуда мало что видно, или пристраиваться на вираже, считавшемся в среде болельщиков прибежищем футбольных хулиганов.