Ничего интересного про катастрофу за все время попойки я не узнала, а слушать дальше старые байки и мужское бахвальство, равно как и выходить на холод мне не хотелось. Тем более что давно пора отчитаться шефу.
Попрощавшись с загулявшими коллегами, я направилась к лестнице. Ковровые дорожки приглушали мои шаги, и уже свернув в коридор, ведущий к моему новому жилищу, я резко затормозила. Из приоткрытой двери одного из номеров выглядывала необъятная корма господина Гримани, который по всем моим прикидкам должен был досматривать десятый сон. Медленно пятясь задом в коридор, он непрестанно кланялся и бормотал «да, сэр», «будет сделано, сэр», «всенепременно, сэр». Оставалось только каблуками прищелкнуть от усердия, но толстяк был в домашних тапочках.
Дверь захлопнулась, и Гримани с явным облегчением на лице привалился к стене. Несколько минут он растирал левую часть груди, а затем, пошатываясь, двинулся по коридору к себе, так и не заметив меня.
Интересно, кто же напугал нашего грозного начальника?
Я сделала пару шагов назад и неслышно спустилась в лобби, где заказала мартини и чашку чая. Чай я неспешно выпила, хотя класть в заварочный чайник пакетик — это моветон, тем более для острова с давними британскими традициями. Спустя полчаса я решила, что времени прошло достаточно, и отправилась обратно наверх. По пути мне вспомнилась дама с лисой из «Семнадцати мгновений весны». Я хмыкнула, расстегнула пару верхних пуговиц на блузке и сняла свой меховой жилет. Чернобурку я держала так, чтобы она, подпрыгивая, волочилась за мной по ступеням, другая моя рука была занята бокалом с мартини. В таком виде я и предстала перед интересующей меня дверью.
— Хави, открой это я, — я осторожно поскреблась в дверь, из которой полчаса назад вышел Гримани.
В номере было тихо. Я постучала громче.
— Сеньор Эрнандес, не заставляйте даму стоять под дверью!
Тихо. Я сильно пнула дверь ногой.
— Хавьер! Открой немедленно!
Наконец за дверью послышались шаги, щелкнул замок, и передо мной предстала настороженная физиономия нашего летного эксперта.
— А где Хавьер? — глупо спросила я, изображая барышню, хлебнувшую лишнего.
Холланд окинул меня сложным взглядом, затем подозрение в его глазах цвета векового льда сменилось пониманием, и он усмехнулся:
— Вы перепутали, милая леди, господин Эрнандес в другом номере.
Я прикрыла глаза и выпустила свой жилет.
— Давайте-ка, я провожу вас, — сказал он, забирая у меня из рук бокал.
Кто же ты такой на самом деле? — думала я, безвольно повиснув на локте британца.
IV
Валерия ехала так быстро, как только могла. В машине она еще раз попыталась связаться с Давидом. Увы, опять безуспешно. Наверное, вызвали в клуб, решила она. Ну что ж, она может и пождать, ключи от квартиры у нее есть.
По дороге Валерия думала о мертвом парне. Он никак не выходил у нее из головы. От чего же он умер? Что бы там не говорил судмедэксперт, это не передозировка. Видела она мертвых наркоманов — ничего похожего. Конечно, сейчас много всякой дряни появилось, но весь врачебный опыт Валерии вкупе с интуицией противился скороспелому заключению эксперта.
Вскоре старые извилистые улицы центра города сменились просторными проспектами спальных окраин. Чуть позже обычные городские высотки уступили место небольшому элитному микрорайону с ухоженными новостройками, частными спортивными клубами и дорогими торговыми центрами. Здесь и обитал Давид.
Валерия затормозила возле новенькой многоэтажки с огромными застекленными террасами, выскочила из машины и бросилась к подъезду, который почему-то оказался незапертым. Скоростной лифт поднял ее на нужный этаж. Уже нашаривая в сумочке ключи, она шагнула в холл…
Но почему квартира Давида открыта? Почему в холле незнакомые люди? Почему соседка Давида — в обычное время нагловатая и самоуверенная девица — пугливо жмется к своим дверям?
— Что вообще происходит? — с этими словами Валерия перешагнула порог дома своего друга.
— Стоп! — решительно остановил ее усталый человек в помятом костюме. — Вы кто такая?
За его спиной Валерия с удивлением заметила незнакомых людей, бесцеремонно вышагивающих по жилищу Давида, потом ее взгляд зацепился за знакомую коренастую фигуру судмедэксперта. Только теперь он был одет по всем правилам криминалистики — в бахилах и голубом одноразовом комбинезоне.
— Давид?.. Что здесь произошло? Что?..