Однако, как это часто случается в жизни, в реальности все было наоборот, и красивая сказка, сочиненная представителями древнейшей профессии, существовала лишь на бумаге. Ну, разве что Барахтер действительно создал уникальную методику. Только разрабатывал он ее исключительно для повышения индивидуальных характеристик профессиональных футболистов, а онкологические больные появились уже потом, в качестве подопытного материала для апробирования методики, когда совершенно случайно обнаружилось, что с помощью исследований профессора можно лечить и рак. Безнадежно больные дети и их несчастные родители, цепляющиеся за любую соломинку, — попробуйте найти лучших кандидатов для испытания чего-то нового.
И кому, как не Валерии знать об этом. Ведь она с профессором уже семь лет. Почти столько же, сколько сам Барахтер работал в больнице Волжанска.
Что-то особенное углядел профессор девять лет назад в обычной выпускнице медвуза. Были студенты умнее и талантливее Валерии, были и более работоспособные, и более мотивированные, но Барахтер выбрал именно ее.
Сначала она писала диплом под руководством профессора, затем проходила у него интернатуру, а потом вдруг, вместо того чтобы принять приглашение стать в клинику, Валерия выбрала наркологический центр. Но два года работы среди наркоманов настолько измучили молодого врача, что повторное приглашение она приняла тотчас и с большой радостью. А вскоре для Валерии нашлось местечко и в только что открывшемся частном и полусекретном медико-спортивном центре. В этом центре Валерия и познакомилась с Давидом.
Молодой улыбчивый двадцатилетний игрок появился в центре Барахтера два года назад.
«Восходящая звезда испанского футбола», — именно так охарактеризовал Давида профессор и с обычным для себя самомнением добавил: «А через пару лет я сделаю из него величайшего игрока мира». Да, скромность никогда не являлась его отличительной чертой…
Но, конечно, всего этого Валерия не стала рассказывать следователю, ограничившись лишь скупым «два года».
— Алонсо ждал вас сегодня?
— Да, вчера по телефону мы договорились о встрече.
— А сегодня вы связывались с ним?
— Н-нет… Но он оставил мне сообщение где-то в половине девятого…
— Что он сказал? Какой у него был голос? — резко перебил ее следователь.
— Обычный, я ничего не заметила.
— Ладно. Продолжайте.
— Затем я пыталась несколько раз связаться с ним, но безуспешно. Дело в том, что я должна была приехать в начале одиннадцатого, но так уж вышло, что я опоздала.
— Почему? — живо спросил следователь.
— Видите ли… — замялась Валерия.
Как в двух словах можно рассказать об утреннем происшествии? Да и кто поверит? Помощь неожиданно подоспела, откуда не ждали: в кабинет заглянул судмедэксперт.
— Мы закончили, — бросил он следователю, показавшись в дверях кабинет, и тут же удивленно воззрился на Валерию: — Оппаньки!..
Затем, время от времени кидая на Валерию косые взгляды, толстяк поведал следователю об утреннем инциденте.
— Да, трудное у вас выдалось утро, — дежурно посетовал Николаев. — Простите, но я вынужден задать еще несколько вопросов. У Давида были неприятности в последнее время? Кто-нибудь мог желать ему смерти? Ему угрожали?
Ответить на все эти вопросы Валерии было несложно:
— Нет, нет и нет.
— Его что-нибудь беспокоило?
И на этот вопрос ответ был столь же категоричным.
— Как у него складывались отношения в команде?
— Я не сильно интересовалась его карьерой и не вникала в его профессиональную жизнь, — пожала плечами Валерия.
— Но все же, какие-то мельком оброненные слова, какие-то упоминания… Наверняка, у вас хотя бы интуитивно должно было сложиться определенное впечатление. Никогда не поверю, что женщина не почувствует состояние любимого мужчины, — не сдавался следователь.
— Все было в порядке.
— А со здоровьем?
Если раньше Валерия старалась быть вежливой и отвечать откровенно — все понятно, человек работает, пытается докопаться до причины случившегося, и не его вина, что при этом ему приходится быть бесцеремонным, но последний вопрос вывел ее из себя.
— Вы сами-то как думаете? — вспылила она. — Если бы у Давида были проблемы со здоровьем, то кто бы стал держать его в команде и тем более приглашать в сборную?
— Ну, мало ли что, я не знаю…