Кроме того, когда в самолете происходит взрыв или пожар, то воздух обжигает и наполняется токсичным дымом, исходящим от горящей обшивки самолета. У пассажиров при этом обязательно обнаруживаются сильные повреждения легких. Пожар в самолете был, на это указывали ожоги на груди и руках, а также поднятые из воды обгорелые предметы. Тогда почему у трупа нет характерных повреждений легких?
Были и другие нюансы, выглядевшие не совсем типично для данной катастрофы…
Демоль замолчал.
— И какие выводы? — не отставал от него Эрнандес.
— Какие? Да никаких! Вот когда придут результаты анализов, когда будут найдены остальные тела, тогда и можно будет говорить о выводах. Амиго, здесь нет и не может быть единой общепринятой картины. Падение о воду с такой высоты плюс травмы, полученные от разрушения самолета, могут давать очень широкий разброс. Я буду выглядеть полным идиотом, если начну делать «выводы» на основании того, что мне что-то не понравилось или показалось!
Эрнандес схватил Демоля за плечи и развернул к себе.
— А если я скажу тебе, что этого человека не было на борту самолета? — прошипел он патологоанатому прямо в лицо. — После этого ты тоже скажешь, что тебе что-то показалось?
Я слушала, затаив дыхание. Демоль побледнел и попытался вырваться из цепких пальцев аргентинца, но это ему не удалось.
— Куда ты клонишь?
— Я никуда не клоню, я хочу знать, кого мы выловили, как он попал в океан и от чего умер. Так что не будь идиотом.
— Да отпустите же меня, наконец! — плаксиво взвыл Демоль.
Эрнандес разжал пальцы.
— Я не знаю, что вы хотите от меня услышать. Сейчас я не могу ответить ни на один вопрос. Да, этот человек мог умереть вследствие падения самолета. Но он мог умереть и от других причин, и не обязательно вчера утром. Сутки в море — очень большой срок, чтобы стереть следы… Поэтому я и говорю, что нужны дополнительные исследования… Спектральный анализ, гистология глубоких тканей бронхов, легких, почек. Ты это хотел услышать, амиго?
Эрнандес молча развернулся и направился к выходу. Демоль проводил его тяжелым взглядом, затем потянулся к бутылке и налил себе второй стакан.
Ему же плохо будет утром, — с жалостью глядя на пьянеющего прямо на глазах судмедэксперта, думала я. Вот и верь всяким досье. Эрнандес, значившийся в досье выпивохой, трезв как огурчик, а трезвенник на бумаге Рафаэль Демоль напивается в стельку второй день подряд.
Я вышла из паба. Моего партнера уже и след простыл. Да и какой он партнер, если ведет свою игру. Поеживаясь от холода, я застегнула до верха свой жилет и двинулась в отель докладывать шефу о прожитом дне.
VI
Валерия совершенно не помнила, как добралась до своей квартиры.
Она дома?!
Валерия сообразила об этом лишь тогда, когда обнаружила себя сидящей в пальто на диване. Она машинально разделась, согрела чайник и заварила чай, о котором тут же забыла. Голода она не испытывала, хотя с самого раннего утра ничего не ела. Она вообще не испытывала никаких чувств. Единственное, чего ей сейчас хотелось, — чтобы сегодняшнего утра попросту не было. Но ведь так не бывает… Нельзя повернуть время вспять, нельзя стереть, вычеркнуть из реальности то, что уже произошло. Зато можно попытаться все забыть, пусть и на время. Свернуться калачиком, словно маленький испуганный зверек, и постараться выбросить из головы смерть Давида. Позже она все обдумает и поплачет. Много позже, не сейчас. Сейчас ее глаза были сухи, а она сама отказывалась принять эту боль.
Женщина достала из шкафчика блистер с таблетками. Положила одну в рот. Затем, немного подумав, добавила вторую.
Она редко принимала снотворное, лишь в самые горькие дни, когда уходил кто-то из ее маленьких пациентов. Это всегда было тяжело, особенно ночью, когда она в десятый… Да что там в десятый, в сотый раз перебирала в памяти свои решения и искала, где поступила неправильно. А утром, чувствуя себя измученной и полностью опустошенной, опять шла на работу.
Глядя на ее изнуренный вид и черные круги под глазами, профессор выговаривал ей:
— Так нельзя, ты изведешь себя. Научись абстрагироваться от смерти.
— Но как?
— Не знаю. У каждого свой метод. А пока не научишься — вот.