В его голосе звучало разочарование.
Я принюхалась. Чем это пахнет? Свежей краской?
Свет моего фонарика проник в щель и затерялся в пустоте — за преградой явно было пустое пространство. Я пошатала щит. Нет, с места его мне не сдвинуть.
— Может, я попробую?
Джимми отстранил меня и всем своим немалым весом навалился на фанеру. Но даже он сумел сдвинуть щит лишь на несколько сантиметров, что-то тяжелое с той стороны плотно прижимало фанеру к двери. Дмимми навалился еще раз. Питер пытался ему помочь, но больше мешал. Вскоре общими усилиями нам удалось еще немного расширить проход.
Я сбросила рюкзак и куртку. С трудом, но все-таки щель пропустила меня, и я просочилась внутрь. Мужчины остались ждать снаружи. Внутри запах краски чувствовался сильнее. Щиты с яркими рисунками и крупными надписями подпирала тяжелая металлическая конструкция, похожая на строительные леса. Я осторожно двинулась вперед, подсвечивая путь фонариком. Мои шаги гулко отдавались по цементному полу.
Сначала мне показалось, что ангар пуст. Но потом луч света выхватил белые обводы фюзеляжа. Да, это был А319, как и упавший самолет. Только белый с синим хвостом, а не белый с длинной красной полосой, как пропавший аэробус.
В противоположном от входа углу громоздились бочки с краской, большие пластиковые канистры, шланги с малярными пистолетами на концах, груды полиэтиленовой пленки. Настоящая мастерская по покраске самолетов. Я двинулась в ту сторону.
Стоп. А это что за большое темное пятно на полу?
Я нагнулась. Похоже на засохшую кровь. Банки раскиданы, столы сдвинуты, как будто бы здесь кто-то отчаянно сражался, защищая свою жизнь. Я посветила вокруг, приглядываясь, и луч фонарика вырвал из темноты предмет, который я никак не ожидала здесь найти.
Далее я действовала четко по инструкции шефа, сверяя каждый свой шаг с советами и рекомендациями Ганича.
— Нашли что-нибудь?
Питер нетерпеливо переминался с ноги на ногу, когда я появилась из ангара.
— Нашла. Самолет, но не тот. Там «Эмбрайер», а не «Аэробус». Наверное, где-то купили, а теперь перекрашивают в свою ливрею.
Врать я не люблю, но инструкции полковника Ремезова были абсолютно жесткими и недвусмысленными — никому ничего не говорить.
— Вы уверены? — разочарованно подался вперед Питер.
— Вот фото.
Я предъявила свой смартфон. Ганичу понадобилось всего три минуты, чтобы залить на мой телефон пару снимков лайнера местных авиалиний в темном ангаре.
VIII
Валерии все же пришлось воспользоваться предложением соседа и взять его «жука». Сейчас этот малютка бодро катил по загородному шоссе в противоположную от Волжанска сторону, в небольшой старинный городок, по сути пригород, считавшийся прибежищем старой интеллигенции, заслуженных работников искусства и университетской профессуры. Молодежь и люди амбициозные обходили его стороной, находя скучным и безынтересным, а предприниматели, сколько не старались, не могли усмотреть здесь никаких перспектив для своего бизнеса.
Притаившиеся за высокими деревьями небольшие дома начала прошлого века, пара церквушек, спокойные, малолюдные улочки. Тишина и уют. Единственной достопримечательностью городка был огромный старинный парк с бывшим графским дворцом — ныне музеем. Летом жители Волжанска приезжали сюда искупаться в озере и подышать чистым воздухом, зимой же это место выглядело почти вымершим.
Вилла княгини располагалась в коттеджном поселке на берегу озера, возведенном русской аристократией еще в позапрошлом веке и перестроенном заново в веке нынешнем. Слева виднелись золотящиеся в скупом зимнем солнце церковные купола, справа сквозь голые ветви деревьев просвечивал зеленовато-голубой фасад музея.
Добралась Валерия легко — секретарь княгини, с которым она разговаривала по телефону, объяснил все довольно подробно и доходчиво.
По дороге Валерия почему-то вспомнила Яну. Она вообще часто вспоминала эту девочку. Вот и сейчас ей захотелось освежить в памяти разговор с малышкой, состоявшийся перед самым уходом.
— Вы уже уходите? — спросила девочка.
Она вошла в кабинет Валерии и по-свойски расположилась на кушетке, поджав ноги. Широко раскрытые глазенки пытливо разглядывали доктора.
— Да, — ответила Валерия, ласково погладив ее по голове. — Мне надо съездить в одно место.
— Вы сегодня какая-то грустная.
— Умер мой друг.
— Он был старый? Он долго болел?
— Нет, ни то, ни другое. Он был молодым и здоровым, по крайней мере, я думала, что он здоровый, но он умер. И теперь мне очень горько, что я, будучи врачом, не заметила его болезни.