— Надо же, как вовремя, — съязвила Валерия.
Николаев вяло пожал плечами, показывая этим, что всякое может быть, уж он-то за время службы и не на такие совпадения насмотрелся.
— А где же предсмертная записка? Он же должен был оставить записку! — Валерия уцепилась за последнюю соломинку.
— Да что вы! — вновь махнул рукой следователь. — Далеко не каждый, решившийся свести счеты с жизнью, пишет записку.
И добавил авторитетно:
— Уж нам-то это известно.
Уверенность следователя вновь породила сомнения Валерии.
— Но… — начала она и осеклась.
Бессмысленно начинать разговор о найденной карте Таро, следователь ведь ничего о ней не знает. Да и вряд ли воспримет всерьез — подумаешь, какая-то карточка, мало ли где Давид мог найти этот клочок картона. А вот устроить Валерии взбучку за то, что взяла улики с места преступления, он вполне в состоянии. Хотя сам же и уверял ее, что никакого преступления не было…
От размышлений Валерию отвлек укоризненный голос майора:
— Валерия Александровна, вы меня совсем не слушаете!
— Да, простите.
— Я говорил вам о том, что семья господина Алонсо не приедет в Россию, они обратились к местному адвокату, чтобы тот организовал перевозку тела на родину и оформил все юридические моменты. Если вам нужно что-то забрать из квартиры, я так понимаю, у вас остались там какие-то вещи, то вот его визитка, — с этими словами майор протянул Валерии карточку с золотистыми буквами. — У меня к вам все. Кстати, вас просили зайти в кабинет 202, подписать ваши показания по другому делу.
Валерия забрала визитную карточку, на которой витиеватым шрифтом было начертано «Могилевский Валерий Моисеевич, адвокат».
— И не затягивайте с этим, — порекомендовал следователь на прощание.
Кабинет 202 оказался братом-близнецом предыдущего, разве что на подоконнике стояли цветы в горшках, да стопка бумаг на столе выглядела аккуратнее. Валерию встретила женщина-следователь, та самая, с которой она познакомилась сидя на ящике в загаженном дворе ночного клуба.
— Прочитайте и подпишите здесь и здесь, — женщина протянула Валерии пару листков бумаги.
— Что с тем парнем? — спросила Валерия, ставят подпись.
— Сердце. Выпил, покурил, плюс громкая музыка. И так целую ночь, — лаконично ответила следователь.
— А что вскрытие?
— А что вскрытие? — словами Валерии ответила ей хозяйка кабинета. — В крови алкоголь и никотин, в заключении — внезапная остановка сердца. Если простыми словами, без медицинских терминов — не рассчитал парень свои силы, развлекаясь.
— Известно, кто он?
— Увы, нет. Никто не искал человека с такими данными. Мы объявили его в розыск, но пока безрезультатно.
Женщина поморщилась, и Валерия ее хорошо понимала — никто не хочет взваливать себе на плечи потенциальный «висяк».
Валерия попрощалась и вышла. Она чувствовала себя если не обманутой, то, по крайней мере, разочарованной. Перед визитом в Следственный комитет у нее еще теплилась надежда, что майор сможет отнестись к делу неформально и найти какие-то зацепки, но сейчас свет в конце тоннеля померк. Увы, она слишком идеализировала органы правопорядка. Но оказалось, что для них проще все списать на самоубийство и закрыть дело, чем искать мотивы, собирать информацию, проводить дорогостоящие экспертизы, и все это без гарантии на успех.
Задумавшись, Валерия не заметила, как прошла на целый квартал дальше того места, где припарковала соседского «жука». Она вернулась и села в машину. Куда теперь? Она чувствовала себя одинокой и беспомощной. Хватит ли у нее сил в одиночку распутать это дело? Но бросить его она тоже не могла.
Валерия шмыгнула носом, отгоняя набегавшие на глаза слезы, и взялась за телефон.
Адвокат Могилевский поджидал ее возле дома Давида. Почему-то Валерия сразу решила, что этот невысокий, плотный человек в очках и сером костюме, выглядывавшем из-под распахнутого пальто, именно тот, кто ей нужен. Водрузив большой портфель из крокодиловой кожи на капот черного BMW, он недовольно поглядывал по сторонам.
Уже по первым словам адвоката Валерия поставила на нем клеймо — самовлюбленный и мелочный зануда. Вместо ответного приветствия, он демонстративно задрал манжет и взглянул на дорогие часы, хотя после назначенного времени прошло всего четыре минуты. Затем последовала отповедь:
— Если вы не цените чужое время, то, я надеюсь, хотя бы проявите уважение к чужой собственности и наследникам покойного. Несмотря на то, что семья господина Алонсо выказала по отношению к вам большую щедрость и позволила забрать все, что посчитаете нужным, я полагаю своим долгом напомнить вам следующее. А — вы не являетесь наследницей господина Алонса. Б…