Щелчок мышки вывел на экран текст. Валерия сразу же заглянула в конец страницы, где значилась причина смерти, а потом начала читать подробно. Закончив чтение, она в задумчивости откинулась на спинку рабочего кресла. Казалось бы, отчет составлен грамотно, придраться не к чему. Если бы не одно но, абсолютно отрицавшее его истинность. Вчера она видела совершенно другое заключение патологоанатома, в котором рассматривались все три версии гибели Давида, в котором было место сомнениям. Сейчас от того отчета не осталось ничего: судмедэксперт уверенно указывал на самоубийство. О дополнительных исследованиях также больше не упоминались, будто они и не предполагались. А это, в свою очередь означало, что и результатов дополнительных анализов ждать не стоит.
Следуя интуиции, Валерия открыла еще один отчет — вскрытие неизвестного, умершего в один день с Давидом. Диагноз тот же — острая коронарная недостаточность, вызвавшая остановку сердца, но причина остановки была иной — прием алкоголя и легких наркотиков. Только вот фишка в том, что концентрация алкоголя в крови, указанная в отчете, считалась крайне невысокой и привести к смерти такого здоровяка никак не могла. Как врач, она была в этом абсолютно уверена.
Осторожный скребущий звук — словно котенок пытался открыть дверь — оторвал Валерию от тягостных мыслей.
— Заходи, — сказала она.
— Можно с вами посидеть? В палате ску-у-учно.
На пороге стояла Яна, неловко переминаясь с ноги на ногу в своей розовой пижамке с котенком. Еще не совсем отросшие после традиционного лечения волосы смешными непокорными вихрами торчали в разные стороны. На лице малышки застыла лукавая улыбка.
Девочка привычно устроилась на кушетке. Она внимательно наблюдала, как Валерия включает чайник, наливает в кружку кипяток, бросает в нее пакетик «Липтона» с клубничным ароматом — специально держит этот сорт чая для таких вот гостей, достает коробку с печеньем.
— Вы сегодня задумчивая, — говорит Яна, надкусывая печенье. — Что-то случилось?
— Взрослые дела, вникать в которые для выздоравливающего детского организма совсем не полезно, — отшучивается Валерия.
— Может, и не полезно, зато интересно. Гораздо интереснее, чем смотреть глупые ролики на Ютубе. Или болтать в чате. Или разглядывать фотографии котиков, чем заняты все в нашей палате.
Яна шумно отхлебывает из кружки, как это иногда делают дети, и продолжает:
— Да и дети иногда могут увидеть во взрослых делах то, что взрослым незаметно. Мы в отличие от вас мыслим свежо и нестандартно, без шаблонов.
— Ого, оказывается, какие слова ты знаешь! — удивилась Валерия.
— Мы знаем и понимаем намного больше, чем вы считаете. Я не конкретно вас имею в виду, а вообще взрослых. Многое, что вам кажется непонятным, мы видим яснее и четче. Те дела, которые вы считаете трудными, для нас могут оказаться пустяками. Вот сейчас я вижу, что вас что-то сильно тревожит. Расскажите.
— Помнишь, я говорила о друге, который умер?
Яна кивает, пожирая Валерию глазами. И столько неподдельного интереса светилось во взгляде девочке, что она не заметила, как пересказала ей весь сегодняшний день.
— Я думаю, вам надо взять отпуск и заняться этим делом, — решительно говорит Яна.
Валерия неуверенно качает головой.
— Вы должны во всем разобраться, иначе потом всю жизнь будете корить себя. И вы обязательно разберетесь и накажете виновных.
В словах девочки звучит такая твердость, невольно передающаяся взрослой женщине, что та наконец решается.
— Да, я так и сделаю, — говорит Валерия. — А сейчас уже очень поздно и тебе нужно спать.
Яна кивнула и слезла с кушетки. Уже выходя из кабинета, она оглянулась и спросила:
— Можно, я иногда буду вам звонить?
— Конечно, если тебе будет нужна моя помощь, — улыбнулась Валерия.
— Это тебе будет нужна моя помощь, — тихо проговорила девочка. Так тихо, что женщина ее не услышала.
XI
Меня разбудил стук в дверь, прозвучавший оглушительными раскатами в темноте номера. Я открыла глаза и прислушалась. Стук повторился. Столь бесцеремонно стучат лишь ревнивые жены, да представители власти — любой, вплоть до уборщиц.
Я нацепила отельный халат и начала длительные поиски тапок. Опять этот стук!
— Сейчас, сейчас, айн момент, — пробормотала я, пытаясь сообразить, где в номере располагается выключатель.