Егор задумался на секунду, потом спросил:
— А бумажник, часы, телефон при нем были?
Валерия нахмурила лоб, пытаясь вспомнить. Карманы она точно не осматривала, но вот насчет часов… Ей вспомнилась светлая полоска на загорелой руке, какая обычно остается от ремешка или браслета.
— Так я и думал, — ухмыльнулся Егор.
— Что думал?
— Скоро узнаешь. Когда проверим мое предположение. Ну, поехали? Или тебя домой подбросить?
Валерия энергично затрясла головой — только не домой. Уж лучше с ним, чем домой. Дома придется как-то убивать время. Но время — это еще полбеды, а вот как заставить себя не думать обо всех этих смертях, она не знала.
Егор остановил машину прямо у входа в ночной клуб. День едва перевалил за вторую половину, так что клуб встретил их запертой стеклянной дверью. Егор безуспешно дернул дверную ручку раз, затем другой, а затем отнюдь не деликатно забарабанил в стекло.
— Чего шумишь?
Щелкнув, дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем выглянула половина сонной физиономии. Вторая половина не помещалась в щель.
— Проверка, — скучным голосом пробурчал Егор, сунув в лицо охраннику раскрытые «корочки».
Щель расширилась, и физиономия показалась полностью. Она принадлежала здоровенному детине в темном костюме, едва сходившемуся на его бочкообразной груди. Здоровяк приблизил лицо к документу и вчитался в текст — Валерия видела, как шевелятся его губы — затем нехотя посторонился.
— Где персонал? Мигранты есть? — все такой же вальяжной скороговоркой пробубнил Егор, входя в помещение. Валерия потянулась следом.
— Э-э-э… Подождите, пожалуйста, сейчас я вызову менеджера, — наконец проспулся охранник.
— Времени нет на «подождите», — осадил его Егор. — Веди меня, вечерняя звезда…
Они пересекли пустынный холл и двинулись в сторону кухни, служившей одновременно и складом. На кухне пара таджиков неторопливо переставляла коробки со спиртным, черноволосая девушка с раскосыми глазами протирала бокалы, повар — то ли кореец, то ли бурят — гремел сковородками и кастрюлями.
— Стр-ройся! Р-равняйсь! Смир-р-рно! — гаркнул Егор. — Паспорта, разрешение на работу и регистрацию пр-р-риготовить!
Четверка работников, побросав свои дела, боязливо уставилась на него. Затем дружно, как по команде, перевела испуганные глаза на человека в сером костюме, направляющегося к ним торопливой походкой.
— Нарушаем-с! — весело объявил Егор «серому костюму». — Сейчас составим акт.
— Погодите, ну зачем же так, — заволновался подоспевший «костюм». За его спиной горой возвышался тот самый охранник. — Мы всегда сможем договориться. Мы же всегда договаривались раньше…
— Ситуация в стране изменилась. Неужели не слышали? Наша доблестная Дума издала новый закон — больше никаких договоренностей, — еще веселее заявил Егор.
И, хмыкнув, спросил:
— Не слишком ли хорошо вы платите?
Глазами он показал на «Радо», смотревшиеся на тощем запястье таджика инородным телом.
— Вот у меня таких часов нет, и, скорее всего, никогда не будет, — грустно заметил Егор.
Теперь его голос звучал нарочито тоскливо.
— Да что вы, что вы! — в ужасе замахал руками менеджер. — Это же подделка, такие на базаре триста рублей стоят. Да и не покупал он их, скорее всего… Наверняка кто-то дал. Скажи ему, что ты молчишь! — менеджер ткнул таджика в бок.
Тот как затравленный зверек, не отрываясь, глядел на Егора. В темных глазах притаилась вселенская тоска и покорность судьбе.
— Так, так, так, — пропел Егор голосом опереточного злодея. — Па-а-апрашу!
И он протянул руку.
Таджик обреченно расстегнул браслет и вложил «Радо» в протянутую ладонь. Егор повертел часы в руках, внимательно осмотрел обратную сторону, с умным видом поковырял ногтем стекло и скомандовал:
— Всем очистить помещение кроме тебя!
Указательный палец уперся прямо в грудь совсем потерявшегося от страха таджика.
— Тебя как зовут? — спросил Егор, когда все разошлись.
— Темур, начальник.
— Ну, рассказывай, Темур, — приказал Егор.
— Что? — испуганно промямлил тот. — Что рассказывать?
— Рассказывай, как убивал, как часы с трупа снимал, как бумажник забирал.
— Я никого не убивал, начальник! — в ужасе отшатнулся таджик. — Он уже мертвый был. Вот.
Он сунул руку в карман своих пузырящихся на коленях штанов и выудил бумажник.
— Только часть денег я уже потратил, отослал в Ходжент. Моим детям они нужнее, чем мертвому. Не надо в тюрьму, начальник.