Я молча подняла руки. Это только в боевиках главный герой легко расправляется с тремя вооруженными противниками, я на такое не способна.
— Так и думала, что от тебя еще будут неприятности, — с досадой фыркнула девица. — Рюкзак на пол, телефон тоже. Быстро.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Она стояла слишком далеко от меня, чтобы я могла вырвать пистолет из ее рук. Да и взгляд у девахи был нехороший. Так смотрят люди, поставившие на карту все, дошедшие до предела и готовые переступить черту. С такими лучше не шутить. Ладно, посмотрим, как будут развиваться события дальше.
— Руки вперед, — последовал еще один приказ.
Я протянула руки. Пластиковые наручники больно стянули запястья.
— Теперь иди к остальным.
Подгоняемая сзади дулом пистолета, я направилась в большое полутемное помещение к пассажирам аэробуса. Выбрала место так, чтобы видеть не только входной проем, но и максимум пространства за ним, и уселась на пол. Почти сорок пар глаз с интересом уставились на меня.
В коридоре показался Алекс.
— Я говорила тебе, что она нам все испортит, — злобно набросилась на него темноволосая девчонка. — Надо было ее пристрелить тогда, на Гернси. А все твое слюнтяйство.
— Нет, никто не должен пострадать, — твердо заявил он. — Иначе чем мы будет отличаться от тех, других?
— Только снова не начинай, а? — закатила глаза деваха. — Надоело. Мы уже сотню раз обсуждали это. И если раньше я была согласна с тобой, то сейчас обстоятельства изменились.
— Все равно, — упрямо ответил он.
— А если эта привела с собой полицию или кого похуже?
Кивок в мою сторону.
— Эй, ты одна? — крикнула мне девица.
— Одна.
— И почему я тебе не верю, — медленно процедила она, пристально глядя мне в глаза. И это был не вопрос.
Я пожала плечами.
Оставалась надежда на Рэналфа. Что шотландец не только найдет пленников и поймет, что я попалась, но и сумеет выбраться с острова, а значит, сможет вызвать подмогу. Но надеждам моим суждено было рассыпаться карточным домиком. Где-то в недрах подвала раздался шум, а спустя некоторое время показался Киран со связанными за спиной руками. Выглядел он не лучшим образом — по виску струится кровь, куртка разорвана.
Рэналфа усадили в дальний от меня угол. Он виновато взглянул на меня и отвернулся. Вновь сникли и футболисты. В подвале повисла тишина.
Ко мне подошел Алекс, молча уселся на пол рядом и виновато скосил глаза на мои стянутые руки.
— Простите нас, но пока мы не может отпустить ни вас, ни вашего друга. Зря вы вмешались. Мы никому не хотели причинить вреда. И я надеюсь, что так и будет до самого конца.
— Уже причинили.
Он недоуменно посмотрел на меня.
— Разве похищение почти сорока человек, имитация авиакатастрофы — это не вред?
— Нет, если на кону стоит судьба человечества, — сказал он уверенно. — Если бы вы могли изменить жизнь целой планеты к лучшему, разве вы стали бы думать о неудобствах нескольких человек?
Я чуть не застонала. О, сколько пафоса! Сколько юношеского максимализма! Хотя кто в шестнадцать лет не хотел перевернуть мир? Хотели все, не у всех была точка опоры. Только объяснять это мальчишке бесполезно. Никакие секретные документы, никакие тайны правительств, скрытые от народа или, наоборот, вывернутые на всеобщее обозрение, не изменят нашу действительность. Это понимание приходит лишь с годами, набитыми шишками и пережитыми разочарованиями.
— Судьба человечества? — хмыкнула я. — Ну-ну, расскажи-ка мне, что стоит на кону?
— Вы и сами знаете, иначе не сидели бы здесь, — совсем по-детски огрызнулся он.
— Ну, я-то, как и мой партнер, здесь сидим потому, что у нас работа такая. А вот почему страдают молодые ребята, футболисты? Вам нужны документы? Так вот они, — я кивнула на стоящий рядом с дремлющим Мударрой кейс. — Берите и документы, и их владельца в придачу, но отпустите всех остальных.
Парень удивленно уставился на меня.
— Какие еще документы? — удивленно спросил он.
Теперь и я перестала понимать, что здесь происходит. Я уже почти собралась с мыслями, чтобы задать следующий вопрос, но меня остановили звуки выстрелов. Я почувствовала, как напрягся Алекс. Он внимательно вслушивался, но больше никто не стрелял, потом перевел взгляд на меня.
— С вами еще кто-то был?
Я уже открыла рот, чтобы сказать «нет», но из глубин подвала послышались тяжелые мужские шаги, и в помещении появился Холланд.
Алекс поднялся на ноги, лицо его исказили сложные чувства. Ненависть, глубокое разочарование, детская обида. Целая смесь эмоций, сменяя одна другую, пронеслась на его лице.