На другом конце конфессионального спектра некоторые американские евангелисты с воодушевлением голосили о победе над исламским миром во имя Иисуса. (Говорю «некоторые», потому что одна секта фундаменталистов взяла в привычку пикетировать похороны американских солдат, погибших в Ираке, и твердить, что их смерть — это божья кара за американских гомосексуалистов. На одном особенно человечном плакате, которым они размахивают на глазах у скорбящих, написано:
«Слава Богу за самодельную взрывчатку».
Такой взрывчаткой исламские фашисты, столь же люто ненавидящие гомосексуалистов, минируют дороги. Не мне решать, какая из двух теологий верна, но, по-моему, шансы у них примерно одинаковые). Под словами Чарлза Стэнли, чьи воскресные проповеди в Первой баптистской церкви Атланты смотрят миллионы телезрителей, мог бы подписаться любой имам:
«Мы должны сделать все возможное для победы в этой войне. Бог против тех, кто не на его стороне, кто объявил войну ему и его пастве».
«Бэптист-пресс», информационная служба Чарлза Стэнли, опубликовала статью, в которой некий миссионер ликует по поводу того, что «американская внешняя политика и военная мощь возвращают Благую весть на землю Авраама, Исаака и Иакова». Тим ЛаХэй решил пойти еще дальше. Известный, прежде всего, как соавтор серии дешевых бестселлеров «Оставленные», готовящих среднего американца к «вознесению» и Армагеддону, ЛаХэй объявил Ирак «центром событий конца света». Другие библейские энтузиасты пытались найти сходство между Саддамом Хусейном и злым вавилонским царем Навухудоносором. Сам Саддам, вероятно, был бы доволен такой аналогией, учитывая, что он восстановил городскую стену Вавилона из кирпичей, на каждом из которых было написано его имя. Таким образом, вместо рациональной дискуссии о том, как лучше сдержать и нейтрализовать фанатиков, восторжествовал порочный круг религиозной паранойи: воины джихада вызвали из могилы кровавый призрак крестоносцев.
В этом отношении религия сродни расизму. Одна ее разновидность вдохновляет и провоцирует другую. В надежде вытащить на свет мои скрытые предрассудки меня как-то попросили (чуть более настойчиво, чем Деннис Прагер) представить такую ситуацию: Нью-Йорк, станция метро, поздний вечер, на платформе ни души. Внезапно появляется десяток чернокожих мужчин. Останусь ли я на своем месте или направлюсь к выходу? И опять я ответил, что уже был в такой ситуации. Я ждал поезда на ночной платформе, и мое одиночество внезапно нарушила группа ремонтных рабочих, выходивших из тоннеля с инструментами в руках. Все они были чернокожими. Мне тут же стало спокойней, и я пошел им навстречу. Религиозные взгляды тех рабочих мне неизвестны. Но во всех остальных случаях, о которых говорилось в этой главе, религия многократно усугубила межплеменное недоверие и ненависть мракобесием и ханжеством. Христиане едят богомерзкую свинину и заодно с евреями хлещут ядовитый алкоголь. Буддисты и мусульмане Шри-Ланки обвиняли христиан в том, что в конце 2004 года те накликали цунами своими рождественскими возлияниями. Католики живут в грязи и рожают слишком много детей. Мусульмане плодятся, как кролики, и подтираются не той рукой. У евреев вши в бороде, а маца у них заправлена кровью христианских младенцев. И так до бесконечности.
Глава третья Немного о свиньях, или «Почему бог так не любит ветчину»
Все религии любят диктовать верующим правила питания. Католикам прежде полагалось есть рыбу по пятницам. Индусы чтят и берегут коров (индийское правительство даже предлагало вывезти и взять под свою защиту весь скот, который европейцы собирались забить во время вспышки губчатой энцефалопатии, или «коровьего бешенства», в 1990-е годы). Некоторые восточные культы запрещают употреблять в пищу плоть животных вообще, равно как и причинять вред любому живому существу, будь то крыса или блоха. Однако древнейший и самый живучий предрассудок — отвращение к свиньям, местами переходящее в ужас. Впервые оно возникло в доисторической Иудее и много веков оставалось, наряду с обрезанием, отличительной особенностью евреев.