Первое желание было срочно поехать в Москву и все разузнать о нем.
Отец Андрей посидел еще некоторое время в тишине, собираясь с мыслями и пытаясь понять, что же все-таки произошло в его жизни.
«Пусть это останется маминой тайной, - подумал он, вкладывая фотографию в стопку открыток, - ведь мама даже на смертном одре не поведала, кто мой отец. Значит, не сочла это нужным, значит, вообще не считала этого человека отцом своего ребенка».
- Пусть останется тайной, - повторил вслух отец Андрей, поднялся и запер комнату на ключ.
Вскоре после ухода Насиры в домике у Алены появилась новая соседка.
Поздно вечером, когда Алена уже собиралась спать, дверь отворилась, и в комнату вошла девушка с перепуганным лицом и каким-то забитым взглядом. Она робко присела на краешек Насириной кровати и стала озираться по сторонам.
- Как тебя зовут? - спросила Алена.
Девушка молчала.
- Ты не хочешь отвечать? - как можно мягче спросила Алена.
- Зарема, - после некоторой паузы произнесла девушка.
Она была недурна собой: несколько полноватая, черные, как маслины, глаза, круглое лицо, пухлые чувственные губы. Весь ее облик носил отпечаток глубокого, недавно пережитого страдания. А ее забитость и явный страх говорили о том, что пожаловала она сюда явно не по своей воле.
- Как ты попала сюда? - спросила Алена.
Девушка вместо ответа разрыдалась, она плакала долго, пока Алена не подошла к ней и не погладила по голове. Зарема явно не ожидала ничего подобного.
- Хочешь пить, тебе налить воды?
Зарема утвердительно кивнула головой. Залпом выпила стакан воды.
- Ты такая же добрая, как моя младшая сестренка Айша, жаль, что я ее больше никогда не увижу, - и девушка вновь залилась слезами.
- Расскажи, что с тобой произошло. Тебя разлучили с сестрой? - настаивала Алена, хотя эго было против лагерных правил.
Рассказывать о своей прошлой жизни и о причинах, приведших сюда, было строго запрещено.
Зарема происходила из очень религиозной радикальной семьи. У ее родителей было еще три сына и четыре дочери. Все братья Заремы были боевиками у известного полевого командира Вахи Закаева. Сестры и мать трудились с рассвета и до ночи с перерывами на еду и молитву, хозяйство вели практически натуральное, с него же и кормились. Множество овец, коровы, куры, утки, козы, сад и огород. Целыми днями девочки занимались хозяйством: трепали овечью шерсть (она вся шла на продажу), ходили за скотом, кормили, убирали, доили, пололи огород, делали овечий сыр и айран на продажу.
Отец торговал на рынке и больше ничем не занимался. Кроме того, он был связным у боевиков, но это женской половине знать не полагалось. Братья наведывались очень редко и всегда тайно. Девочки не имели права выходить за двор, вся их жизнь протекала в доме и на скотном дворе. Если девочки и ходили куда-то по поручению матери или отца, то всегда парами, низко опустив головы и уткнув глаза в землю. Смотреть по сторонам или прямо перед собой разрешается только замужним женщинам, и девочки это прекрасно усвоили с раннего детства.
Семья никогда и никуда не выезжала. Зарема с трудом представляла, что находится за ее родным селом. В районном центре была один раз, когда отец возил ее к врачу: у нее был острый отит, который не поддавался никакому домашнему лечению. В школе давно не учились. Сама Зарема закончила четыре класса начальной школы. Дальнейшее образование для девочек родители считали излишним. Женщина должна заниматься домашней работой и рожать мужу сыновей, все остальное не нужно. Красивых нарядов и развлечений у сестер никогда не было. Скромные длинные платья с рукавами, глухим воротом и платок, вот и вся одежда.
Их отец был крайне жестоким человеком: за малейшую провинность или оплошность полагалась порка - либо он просто бил своей палкой по спине или куда придется, либо сажал на ночь в чулан, где водились крысы и было темно и страшно. Матери тоже частенько доставалось от него, после побоев она тихо плакала на кухне, стараясь не показывать дочерям своих слез. Муж обязан учить жену, и она это прекрасно понимала. Никакой ласки или добрых слов в семье никогда не было, только работа и покорность.
Сестры все до одной, кроме самой младшей - шестилетней Айши, которая еще играла в куклы, мечтали выйти замуж. Они не любили друг друга, старались следить друг за другом, чтобы в случае какой-либо оплошности немедленно доложить родителям.
Единственным светлым пятном в жизни Заремы была младшая сестра Айша. Айша любила Зарему, а Зарема - Айшу. Девочки были очень привязаны друг к другу и даже получали за это выговоры от матери, когда Зарема излишне, на ее взгляд, много времени уделяла младшей сестре вместо того, чтобы заниматься домашней работой. Так они и жили, пока с Заремой не случилась беда.
Несколько месяцев назад старшую сестру Хаву выдали замуж за парня из соседнего села. Ее вначале похитили, - так часто делается в горных селах, такова традиция, затем прислали сватов и сыграли свадьбу, как положено. Правда, буквально через неделю Хава прибежала к матери жаловаться на семью мужа и на него самого. Свекровь ее невзлюбила и нагружала самой тяжкой и черной работой, как последнюю поденщицу. Муж стал поколачивать, причем с каждым разом все сильнее. Хава запиралась с матерью на кухне, и они о чем-то долго шептались, а зачастую и плакали. Хава никогда не оставалась в родном доме на ночь: так можно было опозорить себя и родителей - а уходила так, чтобы успеть в дом мужа до захода солнца.
В тот день, когда случилась трагедия, мать послала Зарему в лавку за мукой, все сестры были заняты, готовилось угощение - ожидались гости, какие-то родственники отца. Зарема впервые пошла одна. Лавка была недалеко, всего в двух кварталах. Зарема шла и упорно смотрела себе под ноги, чтобы никто из соседей не увидел, что она смотрит по сторонам, и не сказал родителям, какая у них беспутная дочь. Она даже размышляла о том, как выглядит со стороны и что могут подумать окружающие, почему она идет одна.
Был знойный пыльный полдень, и на улицах, кроме пасущихся почти у самого асфальта гусей и осликов, никого не было. Село словно вымерло. В какой-то момент Зарема услышала, что за ее спиной медленно едет машина. Зарема ускорила шаг, но оглянуться не посмела, это было бы неприлично с ее стороны. Когда машина поравнялась с ней и двое мужчин забросили ее в салон, она подумала, что ее похищают, чтобы выдать замуж. Так было с сестрой, и она нисколько не испугалась и не сопротивлялась. Более того, она с интересом пыталась разглядеть неизвестных мужчин, думая, что один из них наверняка окажется ее мужем.
Ехали недолго. Машина остановилась в лесу, затем начался кошмар - она кричала от боли, плакала и молила о пощаде. Все трое, по очереди, долго насиловали ее на заднем сиденье. Под конец она замолчала и мечтала только о том, чтобы после всего ее убили, но они ее не убили, а, когда стемнело, выбросили на окраине села. Зарема как-то доползла до своего двора и, забравшись на крыльцо, стала стучать в дверь.
Открыл отец, за его спиной маячила перепуганная мать. Глядя на ее разорванную и грязную одежду, отец мгновенно все понял. Он не пустил ее в дом, а заорал не своим голосом и пнул в живот, как собаку, так, что Зарема кубарем скатилась с высокого каменного крыльца и больно ударилась затылком. Дверь захлопнулась, и больше никто из дома не выходил. Зарема лежала у крыльца, прося Аллаха послать ей смерть и проклиная себя за то, что принесла такой позор и такое горе в дом. Совсем стемнело, жалобно запели сверчки, когда Зарема кое-как поднялась и на четвереньках поползла в овечий сарай, там она забилась в самый дальний и темный угол, ожидая к утру своей участи.
Утром явился отец и избил ее своей палкой в качестве воспитательной меры. Зареме было все равно, ей хотелось умереть, и она жалела, что отец не забил ее до смерти. Потом он спросил, кто это был. Зарема ответила, что не знает их и впервые видела.
- Это были русские? - спросил отец.
- Нет, это были не русские, я не знаю, кто они, не из нашего села, - ответила сквозь рыдания девушка.