«Зря мы приехали в Москву», - подумал отец Андрей, направляясь к метро.
Отец Сергий служил всенощную, Андрей решил, что ему повезло - так удачно застал друга. Иерей Андрей в алтарь не пошел, а встал возле иконы «Утоли моя печали», пытаясь молиться о себе, о Веронике, о детях. На душе было скверно, будто он оказался на грани измены, пусть в мыслях, но все же измены. Желание встретиться с Аленой буквально жгло его. Наконец всенощная закончилась, погас свет, народ стал прикладываться к иконам и не спеша расходиться. Регент на клиросе собрала ноты и заранее выкладывала на завтрашнюю службу толстые книги. Бабки тушили свечи и готовились к уборке храма, где-то в углу загремели ведрами. В правом приделе на исповедь толпилась небольшая кучка людей, исповедовал незнакомый пожилой батюшка. Наконец из алтаря вышел отец Сергий.
- Отче Андрее! - воскликнул отец Сергий, раскрывая объятия. - Сколько лет, сколько зим! Ты! Почему не предупредил, почему в алтарь не пришел? - они трижды облобызались.
- Да как-то не сложилось предупредить, у меня сегодня ночью поезд обратно в Ставрополь, я жену привез в больницу на сохранение.
- Что с матушкой-то?
- Какие-то осложнения с беременностью, помолись.
- Помолюсь, конечно, завтра на литургии поминать будем. Ну что, поехали ко мне, отметим нашу встречу, - бодро произнес отец Сергий.
- Конечно, у меня до поезда еще несколько часов. А Настя дома? - спросил сразу отец Андрей, помня, что Настя с Аленой неразлучные подруги, и боясь, что невзначай встретит ее там.
- Нет, Настя с Верочкой и мамой на даче, так что я один и женщины нам мешать не будут, - по-своему понял вопрос отец Сергий.
По дороге купили белого вина, сыр, колбасу и еще кое- какую закуску.
Через час уже сидели на просторной кухне в квартире отца Сергия. На плите уютно посапывал чайник, отец Сергий откупоривал бутылку с белым вином.
- Зря ты пива не захотел взять, в жару хорошо бы пивка прохладного, - произнес отец Сергий, наконец открыв бутылку.
- Да мне в поезд, после пива как-то не хочется.
- А, ну да.
- Ну что, давай за встречу, сто лет тебя не видел, рассказывай, большим человеком стал -инспектор семинарии.
- Административная работа, скучно очень, я начинаю приходить к выводу, что не мое это, вот на приход бы... Если честно, устал - от семинарии, от семинаристов. Я теперь понимаю наше бывшее начальство, - с улыбкой произнес Андрей, - им тоже от нас доставалось, не только нам. Служу редко, только в соборе, в основном по праздникам, даже не каждое воскресенье удается послужить. Ты же знаешь, я службу с детства очень люблю.
- А я от прихода устал, веришь, нет? От настоятеля больше - тяжелый человек, да и исповедь не сахар. Опытные священники говорят, что надо абстрагироваться от всего этого, нельзя через сердце пропускать, а у меня не получается: услышу какую-нибудь гадость - и переживаю, как будто сам это совершил. Тяжко. Давай еще по одной.
Отец Сергий разлил вино, тоненько нарезал сыр. Чокнулись бокалами, пожевали сыр.
- Слушай, давай я яичницу пожарю, ты же голодный, наверное, - спохватился отец Сергий. -Когда женщин нет, я почти не готовлю, в храме ем.
- Пожарь, только я не очень хочу есть, аппетит пропал.
- Что так? - громыхая сковородками и зажигая конфорку, спросил отец Сергий.
- Мы в Лавре были, Алену случайно встретили.
- Ну?
- Кстати, ты не знаешь, как она?
- Нет, почти ничего не знаю, работает где-то, в турфирме вроде, в Москве редко бывает, с ней Настя общается, а так, понаслышке от жены, я не знаю ничего. А что, ты до сих пор не можешь забыть ее?
Отец Сергий не стал распространяться об Алениной суицидальной попытке, о том, что она лечилась после этого от нервного расстройства, - давно это было. К тому же он совершенно не знал, можно ли вообще поднимать эту тему. Он понимал, что это страшно больная тема для Андрея и что для него это было не меньшей трагедией, чем для самой Алены. Они с Настей в то время очень много обсуждали эту историю. Настя обвиняла Андрея в малодушии. Конечно, Настя была в чем-то права, но сам Сергей боялся суждений об этой истории хотя бы потому, что совсем не знал, как бы сам поступил в подобной ситуации.
- Забыл было уже, да вот увидел - и все как оборвалось внутри.
Отец Сергий молча слушал друга, раскладывая по тарелкам шипящую яичницу.
- Может, водочки еще налить, у меня где-то в холодильнике была, - произнес он, присаживаясь за стол.
- Нет, не надо, мне правда не хочется, а потом водка после вина - не люблю.
- Ну и я не буду, а то мне служить завтра.
Отец Андрей понял, что тема про Алену закрыта, больше он от друга ничего не узнает. А так хотелось! Возникла мысль позвонить ей, он помнил се домашний телефон наизусть, даже скосил глаза в сторону стоящего на подоконнике телефона.
- Хочешь совет? Правда, тривиальный. Может быть, и глупый, - произнес отец Сергий, дожевывая яичницу. - Забудь ее, не мучай себя и свою жену, все в прошлом. Но ты это и сам понимаешь, поэтому и говорю, что глупый совет.
- Моя жена о ней ничего не знает, она даже не видела ее ни разу, мы познакомились после разрыва с Аленой. А если и видела в семинарии, когда она ко мне приезжала, то не догадывается, что между нами было.
Потом они перешли к богословским вопросам, поспорили о возможности присоединения католической церкви к Православной и реальности преодоления филиокве.
- Обливательное крещение вообще недопустимо, на Афоне, например, обливанцев не признают, - кипятился разгоряченный от вина отец Сергий. В ход пошла вторая бутылка.
- Ну вы же у себя в храме только обливанием и крестите.
- Это все из-за настоятеля, он не дает купель достроить, несмотря на рекомендации патриарха. На епархиальном собрании святейший говорил, чтобы во всех храмах были взрослые купели. Как бы не так - нашему настоятелю все по барабану, огласительную школу, и ту не дает открыть. И зачем таких только держат, сколько молодых да энергичных! - с негодованием воскликнул отец Сергий, залпом осушив бокал вина.
- Сережа, ты же знаешь, что молодых в настоятели не ставят, негласный закон.
- Ага, как бы не так. Помнишь такого Костика, на курс младше нас учился, разгильдяй редкостный был, ну он еще однажды с Гоголем чуть не подрался...
- Костика? Смутно. Ну и что?
- Так вот, он, оказывается, сын нашего отца Вадима, теперь настоятель где-то на окраине, в спальном районе, рукоположен год назад. А ты говоришь!
Так они сидели часов до двенадцати, а затем отправились на вокзал.
- Приезжай к нам в отпуск. У нас такие места в горах есть! На Домбай съездим, - произнес отец Андрей, заходя в поезд.
- Не получится в этом году, Верка еще совсем маленькая, на даче с Настеной будем.
- Ну до встречи, помолись о нас, ладно? Я скоро приеду, может, опять увидимся, Веронике рожать недели через три.
Отец Андрей ловко запрыгнул в вагон.
Когда запели «аксиос», слезы залили глаза и хлынули по щекам. Как назло, у Вероники не оказалось платка.
Из-за маленького роста она и так почти ничего не видела из того, что происходит в алтаре и на амвоне: люди все загораживали - народу на воскресной архиерейской службе было много. Служил владыка ректор Иоасаф, он же и рукополагал дьякона Андрея в священники, а ровно неделю назад была дьяконская хиротония.
Как ни пыталась она протиснуться поближе к солее, не получалось, всякий раз ее кто-то отталкивал, даже сделали замечание.
- Девушка, стойте спокойно, не на дискотеке, - с раздражением прошипела толстая тетка в красном платке.
- Простите, - прошептала Вероника и, как ребенок, начала размазывать слезы по щекам.
Наконец служба закончилась. Отец Андрей, весь изменившийся и как будто посветлевший, в белых священнических облачениях вышел на амвон с крестом. По традиции новорукоположенный священник дает крест народу для лобызания. Молящиеся двинулись толпой ко кресту. Считается, что священник, только что принявший сан, обладает особой благодатью, поэтому самые проворные спешили первыми приложиться ко кресту из рук батюшки. Веронику опять оттеснили, как ни пыталась она быстрее пробраться, не получалось. Подошла одной из последних. Отец Андрей мягко ей улыбнулся и особо осенил крестом.