— Верь в Говера и Нилгхана, — чуть улыбнулась Пейк Гилд. — Они из тех, что выживают.
— Знаю, — сказал Рент. — Но я печалюсь о тех, кого они потеряли.
— И, возможно, теряют прямо сейчас, — добавила она.
Он глядел на холмы впереди, и давящая на грудь тяжесть чуть смягчалась. Трудно терять друзей. Дамиск был первым, первым обретенным другом — и первым потерянным другом. Дружба началась с руки, протянутой в ледяную воду. Кажется, так давно. Без руки, поданной в миг отчаяния, он не встретил бы Говера или Нилгхана. Не ехал бы сейчас с Теблорами. В тот день началась его вторая жизнь.
Иногда не требуется общей крови, чтобы стать отцом, понял он.
Балк первым поехал по следам исхода массы Жекков. Ночь оказалась ужасной. Многие наемники, разбуженные диким воем, попросту сбежали из лагеря. Четверо попытались украсть запас золота, но оказались среди ворчащих и щелкающих зубами волков.
Утром Ара стояла рядом Балком, озирая остатки лагеря. Заметила, как четверо Теблоров спешат на запад, и пожелала доброго пути.
— Мы найдем, куда все они умчались, — заявил Балк.
И вот они шли тесной группой по равнине, по следам своего же бегства от потопа.
Когда совсем рассвело, увидели впереди береговую линию. Тысячи волков, а небо над головами полно ворон и даже чаек.
— Кормятся, — сказала Ара.
Балк оглянулся, лицо покраснело. — Трупы. Видишь, Ара? Трупы свалены вдоль берега… а я-то подумал, это дюны. И удивился…
— Они жрут утонувших зверей?
Балк ухмыльнулся: — Ара, это же волки. Почему бы нет?
Наемник рядом с Арой выругался и тихо сказал: — Им легко, я думаю. Вздувшиеся гнилые трупы… пощадите боги.
Они были всё ближе, и Ара заметила: некоторые Жекки обратились в людей, с набитыми животами, и в раскоряку шли к холмику, на котором стояла высокая женщина с серебристыми волосами.
— Не думаю, что видел ее на их стоянках, — сказал солдат. — Такое тело запомнил бы.
Балк решил вести отряд к холмику, где уже собралось множество сытых Жекков. Среди них был Говер. И Каснок. Балк указал на запад, Ара поглядела и увидела теблорских псов над трупом бхедрина. Волки как будто не замечали их, обгладывая свою долю.
Они были совсем близко. Каснок заметил наемников и помахал рукой. — Сука-Война, — сказал он, лицо забрызгано кровью, в бороде кусочки мяса. Мухи летали тучами. — Видите нашу возлюбленную богиню? Она устроила пир!
— Сильно ли протухло мясо? — тут же спросил Балк.
— Некоторое вовсе не протухло, и такое мы не ели, командор. Помнили о вас. Скоро разделаем. Сложим костры. Закоптим мясо. Это сохранит его на много дней, верно?
Балк вяло кивнул. — Простите, владыка Каснок. Я потерял половину компании.
— Не важно. Оставшиеся получат больше.
— Мы еще сопровождаем вас?
— Вы нам нужны, командор. Вы не бросили нас, и мы этого не забудем. Ну же, встаньте с нами и выслушаем, что скажет богиня.
Говер глядел на нее, и в сердце было больше любви, чем подобает здравому мужу. Однако и она не раз глядела на него с желанием. Или это лишь его воображение? Но кислые комментарии старшей жены говорили об обратном.
Он стоял пред богиней, живот вздулся и болел. В воздухе повисла сладкая вонь гнили.
Сука-Война как будто недоумевала, озираясь. Наконец она нахмурилась и взглянула Говеру в глаза. — Где же они?
— Кто, богиня?
— Теблоры! Где Рент Проклятая Кровь?
Нилгхан подал голос: — Ушли, Сука-Война, на запад. Вчера мы попрощались. Ты сказала, что он спасет нас, но это же была ты, богиня. Мы были глупы, что сомневались! Я был глупцом!
— Теперь я могу умереть, — тихо сказал Говер.
— Ты так и остался глупцом, Нилгхан, — продолжала Сука-Война. — Я рассказала избранным среди вас, что Рент Проклятая Кровь, бастард Бога с Разбитым Лицом, станет вашим спасением. Я не знала, как, но знала, что он таков. — Она помолчала, озирая лица. — Думаете, он мало что сделал? Думаете, он ничего не сделал? Собирайтесь же, дети, слушать мои слова. Передавайте их тем, кто сзади, и да будет рассказана история! — Она улыбнулась, глядя Говеру в глаза, и в ее улыбке было нечто, говорящее о мудрости сотен и сотен лет. Но Говер видел и что-то возрожденное, что-то, чему не мог бы дать имени. Улыбка заставила его задохнуться.
— Позвольте рассказать историю, — начала она, — из тех, что дарят надежду на будущее. Как она начинается, так и кончается. С ребенка…
ЭПИЛОГ
«Быть объектом веры — это обязательство. Лишь исполняя обязательства, ты становишься достойным веры».