— Ком-пью-тер, — тихо произнесла она, как тугой экспандер растягивая слово.
— Что? — вздрогнул Б. О.
— Да! — Она звонко хлопнула ладонями по коленям. — Ну конечно же! — Порывисто поднялась, торопливо зашагала по кухне, глядя себе под ноги. — Точно. При загрузке он что-то пиликал. Какую-то мелодию. Известную. Я забыла какую.
— Компьютер... — угрюмо повторил Б. О. после паузы. — Если эти ребята приходили исключительно за тем, чтобы поиграть в компьютер твоего мужа, то дело, похоже, дрянь. Видик и прочее барахло они конечно же так прихватили, для отвода глаз. — Он, по-прежнему глядя в кофейную чашку, сокрушенно покачал головой. — Бася, ты же должна понимать, что они не за золотом-бриллиантами приходили, это и первокласснику ясно.
— А за чем?
Он медленно повернулся к ней:
— За чем-то более ценным.
Б. О. быстро прошел в кабинет, уселся за компактный компьютерный столик с выдвижной панелью под клавиатуру, включил машину. В поле монитора стремительно пронеслась загрузочная информация, и во встроенном динамике прожурчала знакомая мелодия.
— А странная машинка, — Б. О. оттолкнулся от столика, стул на колесиках откатился на полметра. — Очень странная. Тут и намека нет на то, что компьютер принадлежит деловому человеку, — он указал на монитор. — Ни черта же нет из традиционного набора. Зато масса всего, что к бизнесу никакого отношения не имеет. Мама дорогая, зачем ему эти художественные редакторы? Он увлекался живописью?
— Да. В детстве ходил в художественную школу. Потом забросил, конечно... Вообще он очень любил компьютеры. Мог ночь напролет просидеть за монитором. А этот компьютер... Да, он вечно что-то рисовал, картинки сканировал или из Интернета скачивал. Что-то с ними делал. Говорил, что так он отдыхает. А на работе у него все до потолка было этим железом заставлено, на это он денег не жалел... Ой! Диски!
— Диски?
— Да, диски.
Их не было. Большая коробка с прозрачной откидывающейся крышкой, битком набитая дискетами, несколько блоков с си-ди, множество коробочек поменьше — все это стояло вон там, на полке над монитором. Теперь на их месте только пустые квадраты, хорошо заметные на темном, выстеленном пылью дереве.
— Пойди отдохни. Приляг, что ли... А я тут пошурую пока. Иди. Расслабься. Выпей что-нибудь.
— Да уж. Пойду выпью.
В баре она наткнулась на бутылку кампари. Налила в высокий стакан, пошла на кухню, вытрясла из ячеистой пластиковой ванночки лед, опускаясь в жидкость, он тонко потрескивал. Сидела за столом, взбалтывала напиток, наблюдала, как медленно истаивают ледяные кубики, как стачиваются их грани, и вот они уже начинают походить на катышки обточенного морским прибоем стекла.
Б. О. пропадал в кабинете не меньше часа, она успела выпить три дозы, но ни расслабленности, ни привычного покачивания на плавной волне, которое обычно появлялось после нескольких глотков, не почувствовала.
— Тебе плеснуть? — приветствовала она появление Б. О. на кухне, — Нашел что-нибудь?
— Нет. Ничего. В этой машине вообще нет текстов. Только каталоги с картинками. Проглядел их на всякий случай. Пусто. — Он помолчал, медленно чертя пальцем круги по клеенке. — Но что-то ведь они искали. Тут одно из двух. Либо они не нашли, либо нашли, но побили, потерли файлы. Хотя...
— Ну договаривай.
— Я не думаю, что, обладай твой Митя чем-то важным и ценным, он держал бы это в домашнем компьютере. Или на тех же дисках, которые у всех на виду., Но так или иначе, он, похоже, чем-то серьезным владел. И боюсь, что... — Он осекся на полуслове, возникла напряженная пауза. — Ладно, хватит на сегодня, — Б. О. взболтнул стакан, поднес ко рту, но пить не стал, поднялся со стула.
— Ты куда? — спросила она.
— Да так, по делам. Где у вас тут диспетчерская находится?
Она объяснила: через двор, под арку, налево, железная дверь.
Воздух здесь был спертым, хотя форточка в узком, закрытом мощной тюремного фасона решеткой окне была приоткрыта, и через нее в комнату проникал голос компрессорной установки, изрыгавшей шипящий грохот где-то неподалеку во дворе.
Розовые стены, совершенно пустые, под закопченным потолком — покосившаяся, державшаяся на честном слове жестяная панель с люминесцентными лампами, одна из трубок подмаргивает — похоже на нервный тик. Колеблющийся синтетический свет разливался по огромному пульту с множеством рычажков и серой головкой микрофона на длинной жирафьей шее, тянувшейся к виску сидевшей за пультом женщины.