Привалившись спиной к дверце и скрестив руки на груди, сонно курил, не вынимая изо рта сигарету, какой-то молодой человек в светло-коричневой замшевой куртке, голубых джинсах и ковбойских сапогах на высоком каблуке.
— Так я и знал, — прошептал Б. О. — Водитель.
В этот момент в дверном проеме возникло циклопических размеров существо — судя по габаритам, этот человек вполне мог бы выступать за команду штангистов в супертяжелом весе.
— Амбал, — присвистнул Б. О.
Следом показались еще двое. Один высок, сухощав, флегматичен, другой среднего роста, подтянут, подвижен.
— Ну вот, — подвел итог Б. О. — Стрелок и драчун. Личный эскорт большого человека.
— Что, большие люди подбирают себе тонтон-макутов в одном инкубаторе? — спросила она. — Где-то я персонажи с такими ярко выраженными амплуа уже видела... А где сам большой человек?
— Лучше не спрашивай.
— Ты его знаешь?
— Немного... Правда, чести быть лично представленным не имел. — Он помолчал. — И, откровенно говоря, об этом не очень жалею. А вообще-то познакомиться с этой командой — пусть и заочно — мне пришлось по долгу службы.
В ответ на ее вопросительно-растерянный взгляд он пояснил:
— Я сжег лавочку, которую они опекали, — Б. О. обернулся на звук, раздавшийся за спиной, и немного понаблюдал, как рабочий, уронивший тяжелую картонную коробку, собирает выползшие из нее кафельные плитки. — Как теперь выясняется, сжег пустое место.
Джип плавно тронулся.
— Пошли.
Все происходившее вслед за этим она воспринимала как виртуальную реальность, образы которой накатывают на тебя из монитора, создавая иллюзию твоего движения вперед по каким-то извилистым темным тоннелям; накатила и унеслась под ноги лестница в парадном, отъехала влево и опрокинулась за спину знакомая дверь. Потом ее всосал в себя темный коридор и вытолкнул в комнату, где царил разгром — опрокинутые компьютеры, разбитые мониторы, висящая на падавшем со стола шнуре клавиатура, — потом был опять коридор, справа проплыла стеклянная дверь кухни, остановилась, откатилась внутрь помещения, и Бася увидела ноги и подумала: что за странные ноги такие и почему они словно парят в невесомости? Она подняла взгляд.
Дуся висел на шнуре от лампочки — но это была уже не виртуальная, а просто реальность.
Говорят, не стоит пить водку по ночам, ночная водка не сообщает душе подъема, не растворяет боль в груди и не пьянит, но они пили, молча сидя в темной кухне, потому что у них не было выбора: любое другое занятие сопряжено с необходимостью двигаться, шевелиться, думать, произносить какие-то слова, а на это не было сил и даже не было сил на сон.
Они уже выпили одну бутылку "Смирновской", приступили ко второй, но оставались совершенно трезвыми и целиком доверялись инстинкту, который предписывал время от времени протягивать руку, наполнять рюмки, подносить их ко рту и резко забрасывать голову назад.
Зазвонил телефон. Бася вялой рукой подняла трубку:
— Да? Это тебя...
Он поднес трубку к уху и долго молчал, дожидаясь, пока кто-то на другом конце провода не заявит о себе.
— Здравствуйте, — донесся наконец издалека слабый женский голос. — Мне Коля дал ваши телефоны. Я звонила весь день, но нигде вас не могла застать.
Да-да, — механически отозвался он. — Коля дал.
— Это Нина, Сашина сестра.
— Я узнал вас. Как вы там? Мама Сашина как?
— Ничего. Держится.
— Дай-то бог.
— Я не знаю, зачем звоню. Просто хотела сказать спасибо.
— Не за что, Нина.
— Прекратите... Я ведь видела, как вы бросали конверт с деньгами в ящик. Что вы молчите?
— Ничего. Просто молчу.
— Я не знаю, кто вы, откуда и почему вдруг возникли в этом деле...
— Нина, давайте не будем. Какое дело? С какой стати — дело?
— Дело, дело. Я вам просто хочу сказать кое-что. Еще прежде хотела, когда вы на сорок дней заходили, но почему-то не смогла... Это ведь не несчастный случай был с Сашей, нет.
— Что?
Он резко подался вперед, стол дрогнул, рюмка покачнулась, на мгновение зависла, точно вдруг попала в состояние невесомости, и все-таки упала.
— Мне следователь говорил... Постойте, как же его фамилия... Турковский... Нет, Конецкий. Да, именно так, Конецкий. Он просил не распространяться — в интересах следствия... Ну, да теперь какая разница, все равно никого не найдут.
— Что говорил?
— Его ведь застрелили, Сашу нашего.
— Черт!.. Извините, это непроизвольно вырвалось... А не было разговора про ствол?