- Каким образом? - ожидая подвоха, насторожился Изюмов. Вылезать на линию огня никак не входило в его намерения. Пусть "Канарис" сам отдувается или поищет другого чудака на любимую букву.
- Пора перенимать соседский опыт. Они давно работают с пишущей братией. На "Звездочку" надежда плоха. Кто ее видит, "Звездочку"?
- Лично я для связи с прессой не очень-то подхожу.
- А ты мне и не нужен для связи. Важен первый шаг, понимаешь? Для начала возьми его на операцию, обозревателя долбаного. Электронное воздействие? Да, вы были правы, мэтр! Имеет место. Манипулирование поведением через подсознание? Возможно! Массированная обработка электората? Какой ужас! Будем искать! Давайте разбираться вместе... Уяснил?
- В общих чертах, - Изюмов мысленно перебрал варианты подхода. - А взрыв? А эти черепа с дырками, что нам приписывают?
- При чем тут?
- Неизбежно возникнет.
- Пожимай плечами, мети пургу: не в моей, мол, компетенции. Не спорь, не отрицай, но и не соглашайся... А "Хонду" обязательно покажи ненароком, словно сам только что внимание обратил. Разыграй сцену, короче.
- И дать понять, откуда ноги растут?
- Ни в коем случае! Пусть ковыряется. Он дошлый... Разве самую малость помочь, чтоб продвинулся в правильном направлении? Но не сразу! По тоненькой, понял?
- Попробую. Водителя придется вовлечь в комедию.
- Он парень сообразительный, подыграет... От черепов уводи, хоть и не мы наследили.
- Не совсем понимаю. На машину с подслушкой навести, а тут прикрывать? Чужого дядю?
- Вот именно. Пока это единственная психа, отмычка то есть, к ихним замкам.
Шевцов отлично владел литературным языком, но мог, спотыкаясь на каждом слове, изъясняться на канцелярском дубовом жаргоне, а то и по фене ботать. В отделе он придерживался золотой середины, играя роль не то отца-командира, не то пахана. Словом, премия "Типун на язык", учрежденная любителями русской словесности, ему не светила, хотя, будь на то необходимость, он мог бы поспорить и с первыми ее лауреатами: премьером и мэром Москвы.
- Как мне на него выйти? - поразмыслив, спросил подполковник.
- А вот этого не надо, алмазный[81]. Он сам на тебя выйдет. Кентоваться[82] не обязательно. Наоборот: делай вид, что тебе его навязали чуть ли не силой. Не проколешься?
- Приложу все силы, - заверил не без вызова Изюмов. Ему претила манера шефа изображать из себя маза - наставника начинающих воришек. И без того грязи по самые уши.
ФАЙЛ 051
Описав плавную дугу, катер закачался в двух кабельтовых от яхты. Блекмен бросил за борт четырехпалый чугунный якорь и принялся прилаживать к спиннингу ставку с блестящими крючками и крашеными перышками, хорошо известную в России как самодур.
Протяжное дыхание моря, сопровождаемое легкими всплесками, сливалось в мерный рокот, навевающий ощущение тишины, сравнимой разве что с величавым безмолвием заоблачных пиков.
- Парни, побывавшие во Вьетнаме, рассказывали, что после боя стрекот цикад бьет по нервам почище разрывов, - Блекмен блаженно потянулся и стащил прилипшую к телу майку. - До чего здорово! - приладив грузило, он ленивым движением закинул снасть. - То, что кажется нам абсолютным молчанием, больше похоже на песню или молитву. Бах, непревзойденный мастер гармонии, использовал в Токкате ре минор гениальный аккорд тишины. Пауза, вознесенная в кульминацию...
Ласковый ветерок покачивал лодку, заставляя туго натянутый пропиленовый трос издавать мелодичные скрипы.
На восходе морская стихия овевает сушу дыханием бриза, чтобы с наступлением темноты всласть надышаться ароматами полей и лесов. Когда в суточном ритме ветров наступает промежуточная пора, море как бы переводит дыхание, впадая в ленивую дрему. Для рыбалки это самое гиблое время. Сколько ни дергал Джерри, играя упругим удилищем, но так не дождался поклевки.
Климовицкий успел облачиться в облегающий гидрокостюм из губчатого эластомера, надел акваланг и всю необходимую амуницию, включая свинцовый пояс, глубиномер и нож под коленом, но даже самая завалящая малявка так и не соблазнилась навязчивым мельканием петушиных перьев - хотя бы одна для наживки.
Климовицкий спустил страховочный трос, плюнул и протер маску, чтоб не запотевала, надвинул на глаза.
- Ну, я пошел.
- Удачи тебе... Увидишь рыбешку, дерни три раза, - пошутил Блекмен, но Павел Борисович не расслышал.
Опрокинувшись спиной вперед через борт, он распрямился и, энергично работая ластами, отплыл подальше от катера. Перед глазами клокотала пронизанная пузырьками, мутно-зеленая, как нефрит, волна. Море хлестнуло в барабанные перепонки пронзительной разноголосицей скрежещущих звуков, перебиваемых треском и щелканьем. Далеко внизу смутно проступали причудливые колонии кораллов и прорезанные извилистыми песчаными руслами скальные возвышения.
Медленно погружаясь, Климовицкий различил в сизом тумане стремительно перемещающиеся веретенообразные тени. Едва успев подумать об акулах, он быстро сообразил, что это скорее всего дельфины, и поплыл навстречу. Стало понятно, откуда исходят эти короткие, как автоматные очереди, трели. Джерри явно не повезло. Когда охотятся дельфины, рыба стремглав уносится прочь или замирает на дне.
Стая быстро приближалась. Преодолевая опаску, Павел Борисович нашел глазами темный, врезанный в лучистую амальгаму силуэт катера и выжидательно завис, крепко сжимая загубник. Участившееся дыхание дало знать о себе веером улетающих пузырей. Веселые звери, не переставая играть, взяли незваного гостя в кольцо. Судя по светлому крапу на темной спине и темному - на светлом брюхе, это были не знакомые по Черному морю улыбчивые афалины, а какие-то совершенно дикие спутники морского царя. Вытянутые морды и серые отсвечивающие ржавым налетом плавники придавали им неуловимое сходство с волками. Судя по оживленному треску, они обменивались мнениями насчет странного создания с двумя хвостами. Пронизанный ультразвуковыми импульсами, словно вывороченный наизнанку, Климовицкий чувствовал себя не слишком уютно. Мимолетные взгляды умудренно-бесстрастных глаз, не выражая ни малейшей заинтересованности, держали его под постоянным прицелом. Оставалось надеяться, что высокий синклит - вспомнилась защита диссертации - проявит благосклонность.