Шеф заверил, что будет хорошо. Останусь доволен. Все останутся довольны. Продажники, конечно, такие продажники, но, что бы они продавали без нас, а? Что же касается меня, Энди Васина, то в понедельник на совещании меня ждет приятный сюрприз. Так что пусть, я готовлюсь. И работаю, черт побери, работаю! Удачи мне. И чтобы релиз – был!
Я заглянул на кухню и налил в ополовиненный стакан еще коньяку. Доверху. Небось заслужил… Подумал, не позвонить ли Марине Львовне, не похвастаться ли родной жене, мокнущей у тещи на даче? Решил погодить до понедельника: мало ли что, не сглазить бы. Обещанный сюрприз шефа, понятно, сюрпризом особо не был. Контора расширялась, и меня, тьфу-тьфу-тьфу, обещали перевести из руководителей проекта в начальники направления. Хлопот еще добавится, но лишний полтинник на дороге не валяется. Шел я тут давеча по дороге и специально приглядывался: нет, не валяется, падла…
Машину давно пора поменять. Домик в Черногории не помешает… и еще одну квартирку в Москве, под сдачу… Охваченный приступом жадности, я не заметил засады, и по пути с кухни был атакован решившей поохотиться Мымрей. Зверюга внезапно повисла у меня на ноге, я машинально взбрыкнул, коварное животное впечаталось в стену и медленно, как в мультике, сползло на паркет.
– Мымреныш! – воскликнул я. – Рехнулась? У меня же рефлексы! На Львовну охоться, она смешно пищит и пугается!
Катька сидела с абсолютно очумелым видом и разглядывала меня круглыми желтыми глазами с черными вертикальными штрихами зрачков: мол, хозяин, это я – рехнулась? Точно я? А может, сам охренел? Да ты ли это?!
– Ну прости, маленькая, прости. – Я виновато погладил пострадавшую. – Ладно, так и быть, сегодня можешь тусоваться у меня в кабинете. Но только сегодня!
И не стал закрывать за собой дверь, хотя Катька порой бывала чересчур назойлива в поисках любви и внимания и отвлекала от дела: лезла топтаться на клавиатуру, скидывала со стола все, что могла скинуть, драла клыками в клочки бумаги (иногда важные), приносила из корзины в ванной мои скатанные в улитку грязные носки и клала их мне на колени, видимо, в подарок…
Ногу вот мне поцарапала через джинсы, негодяйка, и я же еще и виноват… Хорошо, однако, хоть чай не пролил! Я сделал пару глотков. От чая на душе повеселело, и я бодро принялся за дело.
Систему магии для «Кольца миров» я изначально разрабатывал, пользуясь наследством деда. Старик служил в каком-то гэбэшном хранилище секретчиком (кем-то вроде архивариуса) в отделе, где собирали всякую паранормальную хрень – тогда вся эта шарлатанщина была почему-то в почете. Так что дед работал среди рукописей и книг по черной, белой и какие там еще бывают магии, а также колдовству, ведовству и остальному оккультизму. Среди прочего там был манускрипт некоего Густелиуса – в свое время его (манускрипт, понятно, Густелиус уже много веков как помер) вывезли из какого-то гитлеровского хранилища в счет репараций.
Дед почему-то увлекся именно учением Густелиуса. Где-то в середине восьмидесятых до работы деда добрался технический прогресс в лице допотопного ксерокса, безбожно сыплющего порошка втрое больше нужного. Перед уходом на пенсию дед отксерил манускрипт, притащил ксерокопии домой и возился с ними целыми днями. Мне остались и сами любовно переплетенные в огромный том ксерокопии, и дневник деда с комментариями к ним, и надиктованные им магнитофонные кассеты, которые несколько лет тому назад я оцифровал. Сам манускрипт Густелиуса был написан на латыни. Я латынью владел. Не очень, но владел – мы все учились в институте чему-нибудь и как-нибудь…
Если откинуть многочисленные заумствования, нравоучения (вполне безнравственные, Густелиус жил в четырнадцатом веке) и прочие отвлечения и философские шалости автора, учение его было довольно примитивным. Дескать, есть некий изначальный язык, который Густелиус откуда-то узнал, но откуда – манускрипт темнит и не признается. Впрочем, пару раз (без особой теплоты) упоминался некий Учитель (с большой буквы), который сначала Густелиуса вроде репетиторствовал в языке, а потом то ли подставил, то ли просто выгнал ученика, то ли сделал какую другую пакость… Так вот, суть учения: если особым образом составлять слова и фразы на этом изначальном языке, то можно совершать чудеса. Влиять на погоду, мгновенно перемещаться в пространстве, вызывать себе на подмогу чудищ, повелевать огнем, водой и прочее в этом духе. Имелся словарик латинско-изначального языка на две сотни слов (изначальный тоже записывался латиницей, приводилась транскрипция), примеры «работающих заклинаний», объяснялись общие принципы их построения.