Хотя для Габи имело значение лишь одно, то, что он был мертв и давным-давно покинул этот мир.
Почему же при мысли об этом ей хотелось заплакать? Ведь она даже никогда не верила, что он существовал вообще?
Как гром среди ясного неба пришло озарение: теперь верила.
Вопреки всем доводам рассудка, воспринимать случившееся всего лишь как игру воображения, она действительно считала, что любовника из сна ощущала реально. И, как бы в подтверждение ее мыслям, по телу разлилось приятное тепло.
Получив ощутимый удар по плечу, Габи вернулась с небес на землю и обнаружила, что стоит прямо на пути толпы рабочих, которые уже закрепили тросы вокруг саркофага и теперь пытались поднять его. Растеряно оглядевшись, она отошла в сторону и заняла наблюдательную позицию возле плиты, которую вынули из гробницы. Края плиты были неровными из-за того что рабочие снимая скрепляющий раствор выбивали ее из каменного основания, но Габи едва заметила зазубрины, когда вцепившись в неё, прислонилась в поисках опоры.
Неожиданно она поняла, что все время ожидала, что в каменной гробнице погребен Анка, даже когда когда пыталась это отрицать.
Почему?
Неужели она действительно знала всё заранее? Или верный признак того что она... немного не в себе. Секс с призраком, джунгли, жара - тут у любого может крыша поехать.
Предположим, она каким-то образом узнала про могилу и все остальное, но как?
Она же не экстрасенс.
Она ученый и поэтому была твердо убеждена, что нельзя отрицать необъяснимое только потому, что оно не поддается логике, но только если это не касалось её самой. Возможно, экстрасенсы и существуют, но к ней это не имело никакого отношения.
Она надеялась, что люди из правительства заберут мумию. Если нет, то ей придется изучать останки, а она боялась, что не сможет отнестись к этой работе как беспристрастный исследователь.
Цепи закрепили и начался медленный и осторожный подъем саркофага из гробницы, и Габи почувствовала, что сердце заколотилось теперь где-то в районе горла. Она подозревала, что все, подобно ей, затаили дыхание, хотя и сомневалась, что по одной и той же причине.
Габи посторонилась, когда внесли и установили контейнер, в который должны были поместить саркофаг. Как только мужчины прошли мимо, она сразу же вернулась на прежнее место и увидела сверкающий в лучах прожектора золотой гроб.
Она смотрела, не мигая и затаив дыхание, как его поднимают и опускают в контейнер, как будто ее напряженная поза могла помочь сохранить саркофаг целым и невредимым. Еще даже не сняли цепи, как все снова бросились вперед, чтобы рассмотреть находку.
На лицах присутствующих, за исключением Шейлы и чиновников, отразился благоговейных трепет. На лицах же этих «археологов», Габи увидела неприкрытую алчность. Удивительно, как это они сразу не бросились вытряхивать на пол останки и отдирать золото и драгоценные камни, которыми инкрустирован саркофаг.
Не осознавая, как это получилось, Габи передвинулась ближе и теперь ничего не мешало ей смотреть. В это время вся группа неохотно пятилась назад, чтобы Джимми, один из студентов, смог снять исторический момент на пленку, прежде чем гроб запечатают в контейнере.
Слёзы брызнули из глаз Габи, как только она увидела его прямо перед собой. Она не понимала, что плачет, пока всё вокруг не стало размытым, и ей пришлось пару раз моргнуть, чтобы предметы вокруг опять обрели четкость.
Заметив, что крышка саркофага изготовлена так же изящно, как и статуя, Габи уже почти без удивления подивилась мастерству древних скульпторов. Может, они сделали слепок с его тела, а потом залили жидким золотом? Или же просто были искусны в обращении с драгоценными металлами?
Когда она, наконец, оторвалась от созерцания, то увидела, что Шейла изучала её лицо, а не золото и камни. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, а затем Шейла отвернулась.
* * *
На выходе из лайнера в Майами, Габи пришло в голову, что это походит на перемещение в машине времени, поскольку она испытала почти такое же потрясение, когда сошла с трапа самолета в Южной Америке. «Потребуется некоторое время, - подумала она, чтобы заново приучить себя к благам цивилизации после стольких месяцев, проведенных в джунглях».
Она надеялась, что испытает облегчение, когда вернется домой, но вместо этого чувствовала странную отрешенность и печаль.
После приземления Габи пришлось дожидаться, пока наземные службы аэропорта выгрузят контейнер, с которым она прибыла. Ее охватило чувство нереальности происходящего, как будто она сопровождала в последний путь никак не меньше, а президента какой-нибудь державы. Полдюжины представителей южноамериканской страны, где был обнаружен древний город, приземлились незадолго до нее. Прибыло большинство сотрудников музея, и даже некоторые местные политики. На них напирали фотографы, которых едва удерживали два сотрудника службы безопасности аэропорта и два офицера полиции округа Дейд.
Оказавшись под таким пристальным вниманием со стороны представителей прессы, Габи почувствовала себя, по меньшей мере, неуютно. Она никогда не стремилась к публичности, даже когда работала с полицией и идентифицировала трупы людей, убитых двадцать или тридцать лет назад.
Слишком безучастная, чтобы разволновалась так, как предполагала. Она не совсем понимала, чем вызвано ее депрессивно-апатичное состояние. Чувством утраты? Нелепо, но она никак не могла отмахнуться от этого чувства.
Однако Габи была рада вернуться домой, особенно после того, как закончилась изнурительная таможенная волокита и контейнер увезли в музей. Там уже все готово к открытию саркофага и изучению содержимого, но она приступит к работе только завтра утром. В её распоряжении целый вечер, чтобы отдохнуть и подготовить себя к завтрашнему исследованию.
Квартира показалась ей чужой, лишенной знакомого комфорта и чувства безопасности. Габи стояла в центре гостиной и не могла понять, почему она всегда считала свою квартиру уютной. Оформленная с ультрасовременным шиком, сейчас она показалась стерильной.
Хотя, что она знала о домашнем уюте?
Было ужасно осознать, что её дом выглядел так же скучно, как приют для девочек, где она выросла... и даже немного хуже. Вместо того чтобы смотреться чистой и светлой: выбеленные стены, бледный бежевый ковер, белая драпировка, хромированные стеклянные столы и шкафы - холодная и безликая.
«Пожалуй, мы с ней очень похожи, - подумала Габи вяло, - такая же бесцветная, как и я».
Бросив сумки на пол, она побрела из гостиной в спальню, на ходу снимая одежду и бросая вещи, где придется. Затем зашла в ванную, включила на полную мощность душ, подождала, пока вода не стала обжигающе горячей, и только потом залезла внутрь и стоя под упругими струями позволила им вымыть её.
Естественно, еды в холодильнике не было. Она сама лично вычистила его перед отъездом так же, как и шкафчики в кухне.
Поразмыслив, она пришла к выводу, что не голодна. Все, что ей хотелось, так это лечь поперек своей расчудесной мягкой кровати, с ног до головы укутаться в мягкое как пух одеяло и забыться сном.
* * *
- Я, конечно, польщен твоей печалью, Лунный Цветок, но признаюсь, я никогда толком не понимал твоё племя.
Голос с сильным латиноамериканским акцентом ворвался в её сон, но Габи и не собиралась просыпаться.
- Уходи, - пробормотала она спросонья. - Я больше не хочу видеть тебя в своих снах.