— Привет Дима. Да нормально вроде все. Вот на базу возвращаюсь.
— Фух. Ну, слава богу. — Павел вздрогнул и дотронулся до лба холодной ладонью. — Ну и задал же ты нам жару парень. Вынырнул вроде нормально. Чистенько так вынырнул. А на запросы отвечать не стал. Пер на всех парах прям на базу. Пришлось на себя автоматику переключать. Что случилось?
Павел помолчал, тупо вглядываясь в ровные строчки мелькавшие на дисплее.
Наверное, придется врать. И много.
— Не знаю Дим. Ничего не помню. Помню нырнул… У базы… И все… Больше ничего…
— Ладно. Ты только это… Не волнуйся. — заторопился диспетчер — Мы тебя сейчас к шлюзу подтащим, а медиков я уже вызвал.
— Спасибо Дим. — Павел расслабленно откинулся в кресле. Черт, ну и ерундистика. Померещилось все что ли?
Пока его «Валькирию» подтаскивали к гибкой кишке шлюза, пока суетливые люди в медицинских скафандрах устанавливали у входного люка карантинный пузырь, Павел облазил свой корабль сверху донизу. Все как обычно. Даже осевшее в памяти закопченное ведро из оранжереи на поверку оказалось обыкновенным, блестящим свежей оцинкованной поверхностью ведром.
Хотя наверное так и должно быть.
Все серо и буднично. Потухший костерок и два человека сидящие друг напротив друга. Один медленно выдавливает из себя, глядя в глаза сидящего напротив собеседника:
— Я хотел бы вернуться домой.
Потом, помедлив, зачем-то добавляет:
— И что бы все было по прежнему.
Его собеседник важно кивает, и с позерством щелкает пальцами. Говоривший медленно начинает исчезать, растворяясь в холодном, утреннем воздухе. Неторопливо тает стальная туша корабля, оставляя после себя зыбкое марево потревоженного воздуха.
Петер неторопливо встает и кидает в след исчезающему Павлу:
— Удачи вам. И не забудьте пожалуйста оплатить счет.
Через неделю, проведенную в карантине, Павел окончательно пришел к выводу, что все случившиеся не более чем плод его воображения. Такие случаи бывали и раньше. Обыкновенный гип-психоз. В конце концов, если бы это было реальностью, то остались бы какие-никакие свидетельства. То же ведро, в конце концов. Записи в памяти компьютера. А так — полный нуль. Запись старта. Запись возвращения. Остальное — замечательные виды звездного неба и данные об исследованных планетах. Все.
От услуг психолога он отказался. На все вопросы отвечал, что ничего не помнит. Ну не скажешь же в самом деле, что повстречал бога, тем более, что сам в этом далеко не уверен. В психушку конечно не отправят. А вот от полетов отстранят наверняка. После карантина его помучили еще недельку, заставляя отвечать на бесчисленные вопросы, проходить тесты на моторные реакции и курс реабилитации. Затем дали увольнительную на две недели и посоветовали хорошенько отдохнуть. Что он добросовестно и выполнял.
Пошатался по барам и старым друзьям. Навестил родителей. А потом залег на несколько дней на диван, прихватив в компанию пяток книг. Выходил из дома только за продуктами и сигаретами. За пару дней до окончания увольнительной, неожиданно вспомнил, что обещал Семенову прикупить пару дисков со свежими фильмами. И целый день промотался по магазинам, выбирая записи. А у двери подъезда нос к носу столкнулся с соседкой. Та приоткрыла дверь, когда он загремел ключами.
— Паша, а к вам тут приходили.
— Кто Марь Ивановна?
— Да не разобрала я толком. Темно в подъезде. Опять мальчишки лампочку разбили. Высокий такой. Вот пакет вам оставил.
Павел взял из трясущихся старушечьих рук измятый желтый конверт. Внутри оказался сложенный вчетверо листок с золотым тиснением. Компания "Божество для Вас". Черт. Значит, это все-таки было на самом деле. И аварийная посадка. И бог-коммерсант по имени Петер. Павел судорожно развернул лист. Надпись на листе была крайне официальной и довольно лаконичной:
Уважаемый Павел. Просим Вас оплатить стоимость, оказанной Вам услуги. Стоимость услуги составляет — 523 (пятьсот двадцать три) кредита. Оплата может быть произведена наличными (через посыльного) или путем перевода денежных средств на нижеуказанный счет. Искренне надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество.
Бабка продолжала бубнить:
— Странный он какой-то. Весь в черном. Капюшон на голове. Это в такую то жару капюшон. Эх, молодежь, молодежь.
Павел почти не слушал соседку, тупо глядел в лист и кивал головой на автомате.
— Ну, я ему и говорю. Нету Павла дома. Пошел куда-то. Когда будет, не знаю.
А он на меня так посмотрел, аж мороз по коже взял, и сказал. А вы, говорит, Мария Ивановна передайте ему записочку, а я попозже вечерком-то и загляну.
Ну, я ясно дело записку и взяла. А он своей палкой стукнул, развернулся и пошел.
— Какой палкой? — Павел оторвал взгляд от бумаги.
— Ну не знаю я, как называется. Мода что ли у молодежи такая — палки носить. Куда только милиция смотрит. Обыкновенная палка. С него ростом. С такой еще кривой железякой наверху.
Павел почувствовал, что бледнеет. Сильно бледнеет.
— Он сказал, что зайдет вечером? — побелевшими губами полупрошептал он. — Сегодня вечером?
— Ну да. Я и говорю е…
— Марь Ивановна. А вы не знаете где тут у нас ближайший банкомат?
— Кажется у магаз… Павел… Павлуша…Что случилось?
Павел не разбирая дороги, мчался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Если это у них на посылках, то кто же тогда придет выбивать долги?