— Слишком много рассказывала о нем, — повторяет он таинственным тоном.
— Да. Он ей определенно нравится, — теперь я должна познакомить Майю и Брэна. Черт возьми. Они, вероятно, не поладят.
Николай поднимает с пола мой телефон и передает его мне.
— Позвони ему.
Я вздрагиваю.
— Что?
— Ты сказала, что вы друзья и проводите время вместе. Это значит, что у тебя есть его номер, не так ли?
Я киваю.
— Тогда позвони ему. Подтверди свою историю.
Я открываю свой телефон и яростно печатаю.
— Это смешно. У тебя есть хоть капля доверия ко мне? Как будто ты мне не веришь.
— Не верю, — прямо говорит он. — Звони ему.
— Он не привык к моим звонкам.
— Я уверен, что на этот раз он не будет возражать, ведь он такой милый и такой джентльмен, — я не упускаю из виду то, как он подчеркивает слова, которые я упомянула.
Ах, дерьмо.
Я пытаюсь выиграть как можно больше времени, прокручивая страницу в поисках имени Брэна и надеясь, что Майя скоро появится здесь.
Она всегда вторгается в мое личное пространство, но не в этот раз. Вероятно, она прячется, чтобы Нико не допрашивал ее, выпытывая ответы. Маленькая предательница.
Когда я тяну дольше, чем необходимо, Николай хватает мой телефон и набирает «Брэн» в строке поиска. Когда появляется единственный контакт с таким именем, он нажимает вызов и кнопку громкой связи.
Мое сердце почти падает на пол, когда звенящий звук эхом разносится в воздухе.
Не отвечай.
Не отвечай.
Пожалуйста.
Пожалуйста…
— Алло? — слегка хрипловатый голос Брэна звучит в воздухе, как будто его вырвали из дремоты. — Мия? Ты не против звонка?
Я делаю глубокий вдох и замечаю, как мой брат бросает на меня косой взгляд.
Ужас.
— Мия? — Брэн приходит в себя. — Что-то не так? Пошуми, если тебе нужна помощь…
— Это ее брат, Николай.
Брэн замолкает на несколько напряженных секунд, и я чуть не писаюсь прямо в штаны. Все происходит слишком плохо, слишком быстро.
— Хорошо, — Брэн прочищает горло и говорит отстраненно, холодно, ровно. — Чем я могу тебе помочь?
— Моя сестра сказала мне, что провела с тобой ночь три дня назад.
— Провела со мной ночь?
— Разве это не так?
Черт бы побрал Нико. Он говорит так, как будто я с ним переспала или что-то в этом роде.
— Мы встречались, но она не провела со мной ночь в этом смысле.
Да, Брэн. Спасибо.
— Что вы делали?
— Я уверен, ты можешь спросить об этом свою сестру.
— Спросил, и пытаюсь решить, запирать ее или нет, основываясь на твоем ответе.
Снова тишина.
Беднягу Брэна втягивают в несправедливую ситуацию, на которую он не соглашался.
— Мы сыграли в несколько игр, — небрежно отвечает он.
— Где?
— В игровом кафе.
— В котором из них?
— В единственном на острове. Игры в подземелье.
— С кем?
— Одни.
Я почти пошатываюсь. Он сделал все правильно, как будто я рассказала ему все детали, но пропустил последнюю.
— Одни, — повторяет Николай с хитрой ухмылкой.
— Да. Мы были единственными, кто играл. Майя была с нами, но большую часть времени была слишком занята своим телефоном.
Мой мальчик.
Я полностью оплачу Брэну новый мерч Лиги Легенд.
— Если больше ничего… — Брэн умолкает, а затем вешает трубку.
Я торжествующе улыбаюсь своему брату и показываю:
— Нехорошо не доверять собственной сестре. Нам нужно поработать над этими вредными привычками, Нико.
— Держись подальше от этой кучки маленьких ублюдков, — он прижимает телефон к моей груди. — Включая Брэндона.
А потом он уходит. Ну и дела. Обсудим то, что он в бешенстве.
Ну да ладно. Это все равно победа.
Теперь мне нужно лично поблагодарить Брэна и надеяться — нет, молиться — что больше никогда не увижу его брата-психопата.
Глава 4
Мия
Поскольку медитировать дома практически невозможно, мне пришлось придумать альтернативу.
Шахматный клуб в центре города.
У нас есть шахматный клуб в Королевском Университете, но они больше не бросают мне вызов. Кроме того, я могла бы пнуть президента клуба в голень за то, что он назвал Майю привлекательной шлюхой.
Ну и что с того, что ей нравится наряжаться и демонстрировать свое тело? Это не его чертово дело.
Как вы уже поняли, я плохо реагирую на то, что люди причиняют боль или оскорбляют мою семью. Кроме того, этот чертов президент ни хрена не знает о нашей жизни и о том давлении и опасности, через которые нам приходилось проходить с детства.