Цель: блокировать и уничтожать гружёные караваны и их сопровождение. А также вооружённые группы душманов, идущие в нашем направлении. Шли они организованно из Пакистана после полугодовой подготовки в лагерях, где их натаскивали американские рейнджеры. Судя по изменившейся тактике боестолкновений и современному вооружению, натаскивали их добросовестно. Караваны из Пакистана везли не только вооружение и боеприпасы. Попадались и чисто «медицинские», «продуктовые» и «промтоварные» караваны. Их мы называли «коммерческими». Конечно, и сопровождение, и охрана у них были разными. «Жирные» караваны могли сопровождать до двухсот хорошо вооружённых и обученных тактике ведения боевых действий моджахедов. Иногда такое случалось, что из-за искажённой информации «охотники за караванами» попадали в затруднительные и даже в смертельно опасные ситуации. Бывало, что «охотники» и «мишени» менялись местами. И тогда приходилось срочно «делать ноги» от таких караванов, где соотношение сил оказывалось многократно не в нашу пользу. И здесь большая надежда была на информацию разведки и местной агентуры. Которая, впрочем, почти всегда работала и «на наших» и «на ваших».
Выход нашей оперативной группы специального назначения перенесён на послезавтра. Хотели на завтра…, но завтра — понедельник и Боцман запсиховал.
— Вплоть до расстрела! В понедельник не пойду и вас не пущу! — орал бывший морпех, страшно вращая белками, почему-то держа за шиворот Али Ивановича, — ни один корабль, ни один баркас в море в понедельник не выходит. Нельзя, Васильич, ты ж знаешь!
Интересно то, что те, кто эту ересь слышал, молча стояли и кивали в знак согласия своими коротко стриженными головами. Никто в понедельник выходить на операцию не хотел, хоть расстрельную команду вызывай. После таких объяснений и сам суеверным станешь и других заразишь. Пришлось звонить в штаб и придурковатым голосом объясняться с замначштаба.
— Никак нет, тыщ подпол… Есть, тыщ подполковник! Не готовы… Будем готовы… Приму… Как, что? Меры приму! Не надо трибунала. А выговор за что? Так я ж объясняю… А вот про маму не понял? Теперь понял, тыщ подпо… пи… пи… пи… пи…
В понедельник спали до обеда, а после обеда начались сборы. Сапёры собирали свои игрушки, аккуратно раскладывая их по ранцам и ящикам, безуспешно пытаясь подбросить кому-нибудь в рюкзак пару «вот подержи, она не тяжёлая» мин. Снайпер Зелёный (позывной) раскидал на одеяле свою СВД (снайперская винтовка) и любовно протирал то, что блестит и нежно смазывал то, что сопрягается. Он дышал на линзы оптики, нежно протирая её мягкой фланелькой, потом смотрел через оптику на окружающих и окружающие показывали ему… без стыда и совести. А остальной личный состав забивал рюкзаки консервами и боеприпасами. Шутка? — Минимум неделю без горячего. Давиться жиром говяжьей тушёнки, пропихивая его сухими и колючими, как рашпиль, галетами. Идём не полным составом. Двое наших прапоров (Китаец и Красный) в санчасти.
— Пряники жрут, салаги, — ревновал их к медсёстрам Боцман.
Оба «поймали» осколки от своей же мины во время последней охоты. Бывает и такое. Ничего, железки из них в основном повытаскивали, а те, что не достали, сами выйдут. Но пока мы без них, а это значит — нет одного снайпера и нет главного нашего миномётчика. Вот тебе и ответ на вопрос — брать китайский миномёт или нет.
Ждать или догонять?
В пять утра загрузились в два борта. По горизонту небо начало светлеть, проявляя чёрно-белые изображения далёких горных вершин. Но эта красота никого не интересовала. Привыкли. Мало кто по-настоящему спал, но практически все сидели с закрытыми глазами. Досыпали. Один только техник вертолёта — Колян, иногда позвякивал каким-то железом в хвостовой части машины. Скрипнула калитка пилотской кабины, в десантный отсек вывалился штурман Володя и, улыбнувшись, сказал:
— Подъём, бродяги! Васильич, готовность три минуты.
Парни, как по команде, начали шевелиться, потягиваться, не открывая глаз, искать руками лямки ранцев и ремни АКСов. В иллюминатор увидел, как на снижение пошла вторая «восьмёрка» (МИ-8). Высадка прошла штатно. По традиции присели перекурить. Курили, молча, глядя, как обе вертушки, поднимая два столба пыли и закручивая в свои «торнадо» мячики перекатиполя, медленно поднимались вверх. От точки высадки до места, установленной штабистами засады, — 5,5 километров. Нагрузились и пошли. Тяжеловато.
— Сразу чувствуется, что двух ишаков не хватает, — мудро изрёк Боцман, имея ввиду «жующих пряники» в санчасти, раненых прапоров.