— О, атаман, я не собираюсь лезть в ваши сердечные дела. Но видите ли, мы с Кайто испытываем друг к другу… нежные чувства… а то, как он кричит от моих ласк…
Закари, озверев от моих слов, кинулся вперед, норовя раздавить. Широко расставив руки, он не дал мне шанса выскользнуть. Мы сцепились, и, кажется, на месте Кайто сегодня будет отдыхать эта обезьяна. Нет, серьезных увечий я ему не нанес, так, зарядил пару раз хорошенько — за три дня очухается.
А так, сам отдохнул и людей не тревожил. Наверняка бы приперся вчера и помешал мне с птенчиком.
Солнце уже вовсю тянуло свою длинную руку в проем окна, мешая Кайто спать.
— Доброе утро, зайка, — по биению сердца, которое принадлежало только мне, я с легкостью догадался, что парень проснулся и вот уже как пять минут лежит не шелохнувшись.
— Доброе, — буркнула недовольная макушка.
— Встать сможешь?
Молчит.
— Мы раздеты?
Ах, вот, что волновало мое чудо. Биение кровавого комочка усилилось — смущается.
— Только ты, мой сладкий.
Он вздохнул.
— Я тебя ненавижу.
— И я тебя люблю, — пропел я медовым голосом.
Затем, все же решив, что другого выхода нет, он немного сполз вниз, ища коленями опору. А когда нашел, сжался, стыдливо прикрываясь.
Он был так невыносимо трогателен, что я прикусил язык и, поднявшись, стянул свой плащ, накидывая на мальчишку. Тот тоже против обыкновения не стал возмущаться и отказываться от помощи.
— Твои катаны, — начал он, заглядывая мне за плечи, — ты так и спал с ними?
— Конечно. Настоящий воин не должен расставаться с оружием, словно это его рука или нога.
Кайто покраснел. Кажется я ущемил его гордость, у него не было собственного.
— А ты бы какое оружие выбрал?
— Ружьё, — не задумываясь ответил он.
— Какая пошлость! Разве в этом есть хоть капля достоинства?
— Нет. Зато пристрелил бы тебя на расстоянии.
О! Браво мой мальчик! Ты правильно расценил силы в честном бою, будь то рукопашная или любой вид холодного оружия у тебя не было бы не шанса. А ружье…
— Увы, этим ты мне тоже мало что сделаешь.
— Ты мутант?
— Нет.
— Пришелец?
— Не знаю, вряд ли, — рассмеялся я.
— Бог?
Поймал меня…
Я просто смотрел в его чистые глаза, касаясь открытой души самыми кончиками, чтобы не замарать. Что же со мной происходит?
Кайто тоже молчал.
— Иногда, — глядя на разгорающийся рассвет начал я…
Часть 20
— Иногда люди зовут меня и так.
Я сжался под плащом. Возможно ли такое?
— А какой?
— То есть? — шутливый тон вспыхнул на миг иронией.
— Я в книгах читал, что люди знали разных богов. Ты… что делаешь?
— Ты смешной, Кайто. Идем в душ, пока рано и никого нет.
— Я сам пойду! — чуть не кувыркнувшись с дивана, вскочил я. Локи был абсолютно прав, нужно привести себя в порядок, пока в деревне тихо. Он рассмеялся, но не стал мешать.
Стоя под прохладной струей летнего душа, я обдумывал услышанное. Локи мастерски перевел тему, уходя от ответа. Но ведь он мне признался… может он мне доверяет… я ему правда небезразличен…
Аааа! Нужно выкинуть дурацкие мысли подальше! Какая мне разница, я, кажется, собирался от него избавиться. Хотя если он рядом, возможно, я быстрее пойму с кем имею дело и разыщу его слабое место, ведь должно же оно у него быть?! Решив, что эта мысль на сегодняшний день самая здравая, я вернулся в хижину. Локи уже и след простыл.
Прибравшись после устроенного нами беспорядка, я решил пораньше зайти к Сэджвику в лазарет, чтобы весь день был свободен. И поскольку тренировки мне пока запрещены, я собирался как обычно помогать отстраивать деревню.
— Атаман? — удивился я, найдя того с распухшей челюстью на койке в лазарете. — Что с вами? — я взволнованно подскочил ближе.
Закари недовольно заерзал и отмахнулся.
— Ничего серьезного. Несчастный случай, с парапета упал, — пробубнил он, уставившись в стену напротив.
— И надолго?
— Через два дня буду как новенький.
Пришел доктор и, справившись о самочувствии Закари, осмотрел мою спину. Он был занят — сегодня рожали двое, поэтому, как только доктор убедился, что со мной все нормально, тут же ушел, оставив меня потихоньку натягивать легкую рубашку. К атаману я стоял спиной.
— Жутко, да? — спросил я, чувствуя пристальный взгляд.
— Шрамы украшают мужчину.
— Боевые, а не за дезертирство.
— Послушай, давно хотел тебе сказать, что не виню тебя ни в чем. Просто не было случая… и этот твой друг вечно крутится рядом.