Спуск.
Осторожно хватаюсь за корявые ступени обрыва, не глядя, пытаюсь нащупать ногой хоть что-то.
Тяжело.
Чертовски тяжело. Каждая найденная выемка в скале, словно подарок, каждый узкий карман, где я могу сделать вдох — благословение. Перед глазами расходятся круги, втягиваю жаркий воздух, будто дышу жгучим маревом раскаленного песка… но солнце ведь еще не встало… дается тяжелая мысль…
Сердце, как ненормальное, грохочет в груди, ушах…
Спускаюсь в небольшую округлую вмятину. Ноги вибрируют. Против собственной воли облокачиваюсь о неровную стену, пытаюсь дышать.
Немного.
Только пару глотков воздуха, и я догоню Гала…
Просто… задыхаюсь… просто.
— Не двигайся, — раздается прямо передо мной, и я раскрываю глаза. Даже не помню, когда опустил тяжелые веки, как позволил себе опасную блажь, как расслабился, поддался сосущему желанию, тянувшему тело.
Что сказал Гал? Кажется, попросил не шевелиться…
Голова чуть клонится вперед, постыдная необходимость сползти вниз становится все настойчивее…
У самого уха… шелест… скольжение… шипение… этот шорох мне будто бы знаком…
Замираю.
Дышу… должно быть все еще дышу, когда тяжелая вьющаяся туша спадает, скатывается на мое плечо. Чувствую плавное скользящее движение за воротом, по шее. Влажно, прохладно, приятно… боже…
Сознание глухо раскрывается пониманием и тут же сокращается обратно, оставляя одно единственное слово.
«Змея».
Не шевелюсь, не могу дышать, но и рот захлопнуть не получается. Озноб окатывает безвольное тело, и тонкая гладящая полоска касается щеки. Язык щекочет заледеневшее тело, волосы дыбом.
Я ничего не могу поделать. Парализовало. Я должен, обязан что-то предпринять, но тело как назло не мое. Не могу шевельнуться, даже если захочу.
Первые лучи рассветного солнца прошивают пространство слева. Передо мной стоит Гал. Теперь я вижу его. Часть его лица. Он смотрит в мои глаза спокойно, гипнотизирующе.
— Просто не шевелись.
Если б я мог…
Картина плывет сильнее, искажается…
Стекло его взгляда просвечивает насквозь, оставляя отчетливый круг радужки. Цвет расплывается. Его зрачок узкий и длинный, лучи на коже стирают бронзу, плавясь белизной.
Я готов упасть, но его немигающий взгляд держит меня прямо.
Шипение плывет параллельно сознанию, тяжесть равномерно делится на плечах, не переставая текучий ход. Меееееееедленно…
Узкий зрачок смотрит сквозь меня, мимо, в пустоту. Образ трещит по швам, рвясь на миллионы пепельных ошметков, взрываясь темным облаком, разлетаясь ураганом хаоса и собираясь в тень.
Словно погруженный в песок, прикрываю глаза, чтобы открыть вновь. Чтобы стереть больной мираж…
Я больше не могу стоять…
Тяжесть скатывается по груди с плеч, бьется о носок, исчезает.
Он подходит ближе.
Снова могу видеть.
Гал.
Чужая кожа на чужой руке.
— Тебя укусил скорпион, — утверждение касается ушных раковин.
Пытаюсь кивнуть.
Темнота…
Поиск 5
Давящая тошнота подкатывает к горлу, не давая сделать до умопомрачения нужный вдох. Мышцы сводит огненным металлом, заставляя тело корчиться, а грудную клетку продавливать легкие еще глубже внутрь. Я, кажется, ощущаю вздувшиеся от напряжения вены. Скулю.
Меня тянут. Настойчиво переворачивают на спину. Позвоночник бьется о твердый прохладный камень, свозя кожу и заставляя корчиться.
Сухих полосок высохших губ касается металл, пытаясь протиснуться в рот и ударяясь о зубы. Хочу выплюнуть, но нажим на затылок не ослабевает, и если я не хочу, чтобы зубы нахер выбили, раскрываю рот.
Уже через мгновенье по языку скользит живительная влага. Делаю глоток, плотнее жмусь к горлышку фляги, хочу, чтобы воды было больше, готов захлебнуться.
— Не спеши, — мягкий шёпот скользит о стены, немедленно возвращаясь обратно. Здесь тесно, прохладно и влажно. Легкая дрожь вьется вдоль сухой раскаленной кожи.
Темно.
— Локи? — зову в темноту. В голове шумит, плохо соображаю.
Если сейчас он ответит мне, я не удивлюсь, даже не задумаюсь. Я один здесь, и в то же время нет…
— Локи? — пусть он ответит. Я хочу этого больше всего на свете. Желание охватывает каждую долбанную клетку, каждый воспаленный участок, каждый кусок замирающего от убийственного ожидания мяса.
В голове бьется заглушка. Я не понимаю, что не так… и мне абсолютно все равно. До ломоты костей, до крови из носа, до разорванных легких, отрубленных конечностей и всех остальных ужасов, которые я когда-либо видел в своей жизни, я жажду видеть его… или слышать… мечтаю почувствовать его ледяные пальцы на своих плечах. Хочу замерзнуть в холоде его объятий.