— Ебанулся?! — отплевываясь кровью, ошарашено уставился я.
— Это за грубость. В следующий раз, когда решишь высказаться, подумай о последствиях. А теперь спи, — с этими словами он подошел к кровати и, не раздеваясь, лег.
В немом шоке я просидел еще минут двадцать. Что он за урод, я не понимал, но вот что мне нужно было валить — это точно. Особенно учитывая то, что за секунду до того как я возненавидел его с новой силой, я кажется… кажется… хотел его.
Часть 4
Странно, но уже через несколько минут меня сморил сон. Мне снился дым над нашей деревней; тела людей, развороченные словно куклы; темные пятна на светлой одежде. Мир превратился в черно-белые полосы. Я сидел на песке, вокруг было тихо, тихо, тихо…
— Проснись, — я чувствовал холодные прикосновения на своем лице, — проснись же, — меня немного покачивало.
Я резко распахнул глаза.
Локи смотрел на меня нахмурясь, мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что я у него на коленях.
— Пусти, — от сухости во рту слово застряло в горле, но он услышал.
— Все-таки ты дикий, — он поднес стакан воды ко рту. — Выпей, — трясущимися руками, я поднес его к губам. Локи придержал мою руку, чтобы я влил в себя хотя бы половину. — Кошмары?
Я не понял, но мне было так хреново, что я не обратил внимания на вопрос, и с усилием одолев стакан, выдохнул.
— Лучше?
Я кивнул.
Он убрал мокрые волосы с моих глаз.
— Поспи, я уйду ненадолго, но скоро вернусь, — он накрыл меня одеялом, и я оказался словно в коконе. Сил сопротивляться или спорить не было.
— Никуда не уходи, хорошо? — тихо попросил он.
Я лишь прикрыл глаза в знак согласия.
— Умница, — сузились уголки его глаз, выдавая скрытую улыбку.
— Отвали, — едва пошевелив губами, ответил я и провалился в сон.
Когда очнулся в следующий раз, я лежал на кровати. Мне понадобилась пара минут, чтобы осознать, что запах плывущий по комнате — это жареная свинина, и еще что-то, кажется, печёный картофель. Рот наполнился слюной, и я сглотнул, растирая глаза.
За окном уже стояли сумерки.
— Хватит сил умыться? — подошел ко мне Локи, заметив, что я зашевелился.
Сделав вдох, я сел и схватился за голову: все кружилось.
— Как долго ты не ел?
— Около недели, — я и сам знал, что внезапная слабость и обезвоживание — результат голодовки, на которую я был обречен, таскаемый Трэном как собака.
Я придвинулся к краю кровати и, попытавшись сконцентрироваться, встал. Меня повело, но я тут же почувствовал, как меня подхватили под мышки, не давая упасть.
— Идем.
Опираясь на парня, я прошел к раковине и уперся двумя руками.
— Я справлюсь.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул Локи. — Просто, если ты вдруг задумаешься и разобьешь себе голову, то знай: ни зеленки, ни бинтов, ни иголки у меня нет. Так что сдохнешь от потери крови.
Сил препираться не было, пусть делает что хочет. Пару раз меня действительно покосило, но Локи помог устоять, а затем вернуться. Он снял с книг столешницу и принес мне на кровать. На доске было молоко, мясо, хлеб и овощи — царский обед.
Жутко хотелось мяса, но я знал: после такого длительного воздержания будет только хуже. Локи молча протянул мне молоко.
— А ты?
— Я пообедал, — не отводя от меня гипнотизирующего взгляда, ответил брюнет.
Как только я выпил стакан молока, он всучил мне сладкий перец. Я молча взял, раздражаясь, что он играет в родителя, но раскрыть рот было бы невежливо. Да и по морде не очень-то хотелось: удар у него был отменный, и, как мне показалось, он бил не в полную силу, да и зубы все при мне.
— Жуй медленно, — я чуть не подавился, а Локи уже убирал еду, — через пару часов поешь хлеба и овощей, позже — мясо.
— Я знаю, — пробубнил я, подавляя желание швырнуть хвостиком перца.
— Естественно, — забавляясь, ответил вредный пацан.
— Сколько тебе? — решил уточнить я, чтобы поставить выскочку на место и напомнить, что мы примерно одного возраста, поэтому нехер из себя взрослого корчить.
— Не знаю, — просто отмахнулся он, погрузившись в любимое кресло, — не считал.
Вот же долбанный хрен!
— А удар кто ставил?
— Брат.
У такого хмыря есть семья.
— А тебе?
Я не понял.
— Удар в солнечное сплетение, — напомнил он мне потасовку с Трэном.
— Старшина, — думаю, если буду отчасти честным, то хоть как-то отплачу за доброту, к тому же такая деталь несущественна.
— Ты из Эста-нова?