— Шпагат без глаз — вот это был бы номер.
— Завидуй молча!
Ли хмыкнула.
Ну, про этих двоих, в общем-то, всегда и всё было с самого начала понятно.
— Ну, рассказывайте! — не унимался Кай. — Вот тебя, Мих, кто ждёт? Кем бы она ни была, ей надо давать орден! За мужество!
Улыбка у Миха вышла кривая, острая, об такую порезаться — раз плюнуть. Ли всё поняла ещё до того, как он открыл рот, хотя тон его остался таким же лёгким и дурашливым.
— Не-а, — хохотнул Мих, — никто меня не ждёт.
— Ну оно и понятно, — Кая несло, без удержу и перекладных, — кто же на твою рожу позарится? Это ж можно начать заикаться и кричать по ночам!
Старпом бросил на Ли быстрый взгляд. Он явно прикидывал, как бы заставить Кая вытащить мозг из задницы и захлопнуть пасть.
— Ну почему? Много кто зарится, — хохотнул Мих. — Просто не ждёт никто.
— Что так? Она тебе изменила?
— Он. И — нет, никогда не изменял. Он работал в консульстве Земного Союза. Был на Гваде-1, когда флагман “Родас” прорвал кольцо защиты и начал орбитальную бомбардировку.
Ну вот, это озвучено. Назад не повернуть.
Тишина стала вязкой, скрипящей на языке: Гвада-1 для многих, включая саму Ли, стала точкой невозврата.
Кай растерянно моргнул.
— Понял, — сказал он, — торможу. Но знаешь что? Это тоже считается, я так думаю.
— Кай, самое время заткнуться… — намекнул старпом.
— Не-а. Я серьёзно. Я не шучу. Там или здесь ждёт, но это кто-то важный, ладно?
— Как твоя краля со шпагатом?
— Да нет, наверное, важнее. В смысле, мы все знаем, как закончим, так? Моя девчонка будет по мне плакать… ладно, может, хоть вздохнёт. Возможно. Это не точно. А вы со своим, если даже не повезёт, встретитесь там…
— Нет никакого “там”, — ответила Ли резко.
Резче, чем собиралась.
Кай скривился.
— А ты там бывала, чтобы знать, кэп?
— Это нерационально. Мне не надо там бывать, чтобы знать, что смерть — окончательное явление.
Кай зло скривился:
— Ты не знаешь этого. И я не знаю. Что нам мешает верить в “там”?
— Ну, даже не знаю. Достижения современной науки?
— Э нет. Достижения современной науки — это то, что нас в это самое прелестное “там” отправит. Прямым рейсом, так сказать. А вот дальше “там” не познано, кто бы что ни говорил. И не надо обламывать другим надежду на встречу, ясно? Я вот верю, что попаду в Вальгаллу и напьюсь там с Фелькой. Чего и тебе желаю!
Фель криво улыбнулась и успокаивающе толкнула его плечом.
Ли мысленно отвесила себе пощёчину.
— Вальгалла — это звучит круто, — сказала она чуть мягче. — Если что, выпейте там и за меня.
— Замётано! Так а ты, кэп?
— Что — я? — вот же доставучий, а!
— Тебя кто-то ждёт — по ту или эту сторону?
Она усмехнулась.
— Никто, кроме бога смерти. И по ту, и по эту сторону. И хватит уже чесать языком!
-
— Когда война закончится, мы встретимся, — сказал он. — Думаю, к тому моменту у меня уже будет свобода передвижения.
— Всё ещё проблемы с отцом?
— После начала войны он лютует, как никогда. Извини.
Ли вздохнула и с сомнением посмотрела на синий шарик планеты, вращающейся перед ними.
— По крайней мере, мы можем встречаться здесь, — заметила она. — Но надо закончить. Ты уже подумал, что хотел бы от нашей планеты?
Хотел бы… У ари Танатоса были сложности с концепцией желаний. В теории, их у него не должно было быть в принципе. На практике всё оказалось не так просто, но…
Желать сложно. Особенно если никогда этого раньше не делал.
— Я хочу быть свободен, — всё же озвучил он.
Она только отмахнулась.
— Понятное дело, это же наша планета, там мы свободны по умолчанию! Но что ты бы делал с этой свободой? Я имею в виду, в реальном мире?
Он посмотрел удивлённо, как будто она загадала загадку об устройстве вселенной или смысле бытия.
Впрочем, в итоге он нашёл ответ, да такой, что Ли чуть не села.
— Я приду к тебе? — прозвучало немного вопросительно. Он на пару мгновений задумался, а потом повторил уже увереннее, — Да, я приду к тебе. Как только я стану свободным, я смогу с тобой встретиться.
Она удивлённо выгнула брови.
— И так ты себе представляешь свободу? Прийти ко мне?
— Да. Быть с тобой. Всегда.
— Но ты даже не знаешь, как я выгляжу!
— А какое это имеет значение? — его недоумение казалось искренним. — Ты — это просто ты. Ты можешь быть любой. Или любым. Или кем угодно, на самом деле. Какая разница? Это никак не повлияет на то, сколько ты значишь для меня. На то, что, когда всё кончится, мы будем рядом.