“Все куклы рано или поздно восстают против своих кукловодов. И он заплатит. Я тебе обещаю. Они заплатят, уже очень-очень скоро. Это всё прекратится.”
Зрачки парня расширились. Он понял… быстро. И в глазах его как будто загорелся свет. Как будто отразилась душа, та самая, которой, конечно же, не существует.
Но Танатос вроде бы понял, что под ней подразумевают.
Сколько ему лет? Есть хотя бы тридцать? Что ему пообещали в вербовочном пункте — деньги, статус гражданина? Танатос знал, что потом посмотрит.
Он всегда читал их досье. И запоминал, конечно. Без вариантов.
Иногда это неудобно — эйдетическая память.
“Ты этого уже не увидишь, — добавил он, — и я ничего не могу с этим сделать. Но я тебе обещаю: скоро.”
Губы пленника дрогнули в улыбке — ровно в тот момент, когда сердце его, судорожно сжавшись, остановилось.
— Ари Танатос, нам нужно узнать, с кем именно из уроженцев Гвады он поддерживал связь и кто ещё втянут! — встрял Ироро поспешно. — У них была целая группа в теневом вирте. Он был организатором!
Значит, всё же нарывался специально. Возможно, даже знал алгоритмы...
— Вот и взломайте его вирт, в таком случае, — ответил Танатос холодно. — Зачем вам он, если есть его чип? И потом... Вы же не думаете, что я мог оставить эту падаль в живых — после всего, что он сказал?
— Да, конечно...
— Расспросите этих, — Танатос кивком головы указал в сторону до ужаса перепуганных остальных. — Тех, кто сотрудничать не захочет, отдадите мне.
Ужас, отразившийся в глазах этих ребят, был забавным и немного печальным зрелищем. Печально, что они не понимали: Ироро, при всей своей совершенной генетике настоящего гражданина, намного, намного хуже, чем Танатос.
И такой роскоши, как быстрая смерть, им не перепадёт.
— Да, ари Танатос! — в его голосе предвкушение.
Танатос стремительно развернулся и пошёл прочь. Красноречивый взгляд своего техника он предпочёл не заметить — до поры.
*
— Предатели во всём признались, — сообщил Амано холодно. — Кто-то использовал теневые сервера вирт-империи “Марс”, чтобы накачивать верных солдат Альдо вражеской пропагандой. Было названо несколько подозрительных, вроде клуба “Бархат”, игры "Тёмные тени" и гонок “Последнего шанса”. Будут проверять всех на наличие возможных связей.
У Танатоса внутри всё заледенело.
Новость не самая положительная, прямо сказать.
Разумеется, Деймос знает своё дело, и до самых глубоких уровней даже шпионы Альдо не докопаются. Нкого из богов им тоже не отследить: уже давно поймали бы, если бы могли. Но проверки — это риск, дополнительный риск. Небольшая группа увлечённых малолеток — это не страшно. Но вот если ищейки Альдо случайно наткнутся на что-то действительно серьёзное…
Они ещё не готовы. Ещё рано. Не все фигуры на доске, как принято в таких случаях говорить.
У восстания модов может быть только один шанс. Если всё вскроется сейчас…
— К слову, того предателя, которого вы ликвидировали, ари, поймали в ловушку эмоций. Подружиться с пилотом из Гвады… Какая мерзость. И разумеется, на допросе его “друг” его упомянул. Впрочем, чего ещё ждать от гвадца? Эти свиньи не способны на настоящую верность. А предатель забыл главный принцип Альдо…
Амано повернулся корпусом и пристально, жёстко уставился Танатосу в глаза.
— …Чувства ведут к катастрофе. Подлинный воин Альдо действует с холодной головой. Ничто не стоит между ним и целью, и любая угроза будет уничтожена. Вы согласны со мной, ари?
Огромная цена заплачена. Тысячи жизней и будущее миллионов на кону.
Посыл прост и понятен: Ли не должна попасть им в руки…
— Да. Согласен.
7
*
— Итак, начинается?
Ли открыла глаза, выныривая из вирт-пространства, и посмотрела на своего вездесущего старпома.
— Да. Начинается. 8 утра по стандартному времени. Я, как капитан, обязана проинструктировать личный состав.
— И какой у нас план? Порадуй меня, скажи, что они тянули кота за бубенцы, чтобы придумать что-то хорошее.
— Что, прямо соврать? — уточнила Ли.
На душе было паршиво, стоило представить предстоящий инструктаж.
Не то чтобы она ждала чего-то другого. Не то чтобы она питала иллюзии по поводу их положения или будущего задания. Нет, конечно же, нет.
Она успела насмотреться на войну, на приказы и сражения. Она растеряла многие возвышенные иллюзии, которые у неё были — и по поводу боевых реалий, и по поводу своих, и по поводу чужих. Она была готова твёрдо посмотреть в глаза смерти. И всё же…