— То есть, они думали всё это время, и лучшее, до чего додумались — просто бросить нас вперёд, как долбанных камикадзе?
— Очевидно, никаких альтернативных решений найти не удалось, — ответила она устало. — Так какой смысл в этих обсуждениях? У нас есть приказ…
— Ага. То-то в интересную же локацию завели нас их чудесные приказы. На “ж” начинается. И нет, не “жоколад”. И даже не “жудесно”.
Голова раскалывалась. Под кожей пузырилась злость. Ли поморщилась, стараясь подавить раздражение. На политесы её уже просто не хватало.
— Джекс! Что ты предлагаешь? Дезертировать? Сбежать с криками? Прикинуться ветошью? У нас есть работа, своя. У командования — своя. Мы не видим резонов, которыми они руководствуются, не знаем обстановки. Так какой, прости, во всех этих разговорах вообще смысл?
— Смысл есть, — протянул он. — Если только мы решим умирать за дело.
Серьёзно?
— Ты предлагаешь пойти против приказа?
— Я предлагаю… скажем так, его немного модифицировать.
— Вот как… И какую же модификацию ты подразумеваешь? Или думаешь, что собравшиеся здесь полтора землекопа могут всерьёз навредить одному из флагманов?
— А ты? — насмешливо прищурился он. — Думаешь, они настолько тупы, что не разгадают наш отвлекающий маневр?
Ли почувствовала всепоглощающую усталость.
— Ну и какова альтернатива?
Старпом отвернулся, с показательным интересом рассматривая пасторальный яблочный пейзаж. Глушилка вертелась в его пальцах, искажая связь вокруг, мешая военному вирту зафиксировать разговор.
— Тут такое дело, кэп, — сказал он. — У нас с тобой есть секреты, у тебя и у меня. Тебя вот ждёт бог смерти, а я… Возможно, я питаю некоторую слабость к незабудкам с Земли изначальной. Такой вот интересный поворот.
Ли удивлённо вскинула голову. Изображения незабудок были неофициально запрещены в Гваде — главным образом потому, что были они основным символом так называемой “цветущей весны”, большого и разношёрстного антимонархического движения Гвады. Как любое социальное образование такого рода, включало оно в себя как радикальных кадров, которым по-хорошему не помешало бы поправить съезжающую набок крышу, так и вполне видных деятелей искусства, бизнеса и политики, которые вполне откровенно считали, что монархия в век космических технологий — костыль, атавизм и идиотизм, толкающий их не вперёд, а назад.
— Скажем так, — продолжил Джексон лениво, — я занимал не самое маленькое кресло, пока незабудки не расцвели. Точнее, пока королевские садовники не начали их выкорчёвывать…
Я уставилась на Джекса во все глаза, пытаясь осмыслить услышанное.
Тут надо пояснить, что Гвада, вместе с определённым политическим и социальным строем, сформировалась в веке космических колонизиций. Тогда были изобретены первые криокамеры. В тот же период с лунной верфи были спущены огромные крейсеры для межгалактических перелётов, “города в космосе”, способные вместить в себя до миллиона человек. Цифра огромная по меркам какого-нибудь двадцатого века — и почти смешная по меркам века колонизационного, когда большая часть поверхности Земли Изначальной представляла собой одну огромную перенаселённую агломерацию.
Все понимали, что обратный отсчёт запущен. Так что очень разные организации, страны и группы населения с задыхающейся Земли Изначальной отправляли в разные стороны свои миссии, дабы построить новую, великую и справедливую, жизнь. Причём, понятное дело, эту самую “великую и справедливую” все представляли по-разному. И точно так же закономерно (хотя бы из базового курса социологии), что эти мечтатели собрались в группы по интересам. Большинство из них, разумеется, отправились исследовать свою собственную галактику, но находились и те, кто рисковал смотреть дальше.
На тот момент, в тех обстоятельствах полная пригодных для жизни планет галактика, открытая Рудольфом Альдано, казалась одновременно научным мифом, вариацией на тему новой Земли Обетованной и… заманчивой целью для самых отчаянных, амбициозных и решительных.
Из крупных миссий, отправившихся в путь, выжило четыре. Две из них позже основали Земной Союз, одна, снаряжённая крупнейшей научной корпорацией, стала называть себя гражданами Коалиции Альдо, а последняя, как несложно догадаться, заложила основы Гвадского Содружества.
Оглядываясь назад, основатели Гвады были мечтателями. Богатыми наследниками очень звучных фамилий, воспитанными в роскоши семейных особняков. Причём речь не о утонувших во вседозволенности “золотых детях”, пусть даже и такие среди основателей Гвады всё же были. Но нет, с теми чудесными ребятами, что основали Гваду, всё было проще и одновременно сложнее.