Старпом смачно захрустел яблоком и улыбнулся. Весело — не получилось.
— Но я ж не про Эласто сейчас. С ним-то всё понятно. С ним было понятно ещё тогда, когда ему до вершин власти было далеко, когда наша прекрасная королева дала добро на финансирование его планет-исследовательских центров. Говорят, Новый Олимп построен на гвадские деньги. Не думаю, что прямо уж полностью, но в какой-то степени это правда.
Ли прикусила щёку изнутри.
О да, она тоже слышала эти слухи. “Закон о генетической этике писан не для всех: лорды и леди тайно платят генетикам Альдо в надежде найти секрет бессмертия. Сколько неэтичных экспериментов уже оплачено на наши налоги? Сколько крови на наших руках?” — на одном из порталов с либеральными новостями, который Ли в своё время курировала, появилась однажды такая новость. Помнится, она тогда заинтересовалась этим настолько, что попыталась выйти на журналиста-автора. Она даже сумела его найти, но вот незадача — за два дня до их предполагаемой встречи он погиб в катастрофе. А самой Ли вскоре стало не до того: её сервер был взломан, и пришлось срочно уносить ноги на следующий слой теневого вирта.
— Так вот, наша Королева — она в чём-то хуже Эласто. Тот хоть просто клинически сумасшедший, который пытается доказать миру, что сумасшедшие тут все остальные. А вот королева… Она толкнула нас в эту войну с широко открытыми глазами, вопреки мнению генералов и большинства адекватных советников. Посчитала, что мы победим, и это поможет успокоить проблему “цветочков”. Тогда никто ещё не знал, на что именно Эласто потратил те самые гвадские деньги, а? Никто не знал, кто такие боги новой эры; никто не знал про верфь "Лабиринт". Или, что вероятнее, не хотели знать.
Ли только пожала плечами. По существу ей нечего было возразить, конечно. Но и смысла в этом разговоре она не видела.
— Джекс, не то чтобы я могла сказать что-то против. Но что это меняет?
— То, что у меня нет вопросов к нашей верности Гваде. Но я хочу спросить тебя, точно ли ты уверена, что хочешь дальше идти в бой именем королевы? Потому что, если нет, то мы могли бы помочь друг другу, обменяться информацией, встать на одну сторону. И, возможно, спасти больше людей… В перспективе — намного больше.
8
Спасти больше людей.
Если бы Ли только могла… Она ведь пришла сюда, чтобы спасать, чтобы не позволить превратить свой дом в очередную провинцию “не-граждан Альдо”. Или, что хуже, экспериментальный полигон. Ещё чтобы отомстить, конечно… Но это разговор иной.
Ли не рвалась в капитаны. Она не хотела этой ответственности себе на плечи. Она хотела спасать, а не посылать усталых, измученных людей на верную смерть, причём, возможно, с минимальной пользой. Но…
— И каким же это образом мы можем кого-то спасти, интересно?
Джекс небрежно улыбнулся.
— Очень может быть, кэп, что я знаю человечка, который тоже знает нескольких людей. А ещё может быть, что у меня есть коды доступа для флагмана “Танатос”. Не все, понятное дело, но базовую проверку позывных “свой-чужой” пройти позволит. И подобраться относительно близко — тоже.
Ли чуть не упала.
— Что?! Ты хоть сам понимаешь, что сказал? Мы должны передать эту информацию в штаб…
— Кэп. Послушай. Это не информация для штаба. Если им её передать, они потребуют подтверждения источника, по своей любимой привычке начнут телиться, сомневаться в её достоверности, думать и грызться. Коды сменятся через стандартные космические сутки, и сказочный шанс, за который жизнями плачено, будет упущен.
— Жизнями плачено?
— Очень похоже на то, что агент, который передал нас данные, убит ари Танатосом.
Ли сжала зубы.
Она никак не могла у себя в голове соединить образ мальчишки, так много говорившего о свободе, и жестокого убийцы, которым ари Танатос был. Она вспомнила, как проламывался флагман “Танатос” сквозь энергетические барьеры, защищающие границы Гвады, как рушились планеты-базы, как громадные кибер-хранители, гордость роботехники, детонировали одна за другой, превращаясь в ловушки для своих операторов. Сколько людей погибло в тех боях? А сколько — с другой стороны? Клонов и модов, которые вроде как не люди. Альданских не-граждан, которые вроде как сами продались и сами виноваты. Их не должно быть жалко. Но, может, всё же — да?..