Соваться в вирт-пространство не стоило. Это было нелогично, неправильно. Но все доводы рассыпались в пыль, когда он увидел на одном из внутренних экранов, что Ли вернулась на их планету.
Именно тогда он понял, что не сможет.
Это было сильнее его.
И никакая логика, никакие разумные доводы не помогали: Танатос проиграл борьбу с самим собой, причём очень быстро, с совершенно разгромным счётом. Даже понимая тщетность, и риск, и опасность… он должен был хотя бы попытаться.
Потому, устроившись в своём привычном кресле, Танатос повернулся так, чтобы видеть космос, и нырнул в вирт. Глубже, ещё глубже… Обычный человек потратил бы пару часов на одни только уровни безопасности и спекся бы на трехступенчатом пароле — но Танатос не был человеком. Так что прошло всего несколько секунд, прежде чем его аватар возник на знакомом пляже с видом на вечный закат.
— Бог смерти, — сказала Ли-11. — Ты всё же пришёл.
— Не вижу смысла подтверждать очевидное.
— Тоже верно.
Лазурное море медленно несло свои волны им под ноги, огромная луна раскинула свои сине-белые кольца над водой, чёрный песок мягко шелестел под ногами, лаская, побуждая разуться. Этот пейзаж был прекрасен и гармоничен.
Если бы сегодня был обычный день их встречи, то они бы поднялись выше, по дороге сквозь пахнущий реликтовой сосной лес, полный папоротников и мха. Возможно, они взошли бы на скалу, в толще которой располагались их гаражи. Взять одну из машин, полетать наперегонки в атмосфере на бешеной скорости, вырваться в пространство невесомости, чувствуя опьяняющую свободу… Но также может быть, что они бы двинулись в дом — чуть приземистое строение с травой на крыше, откуда открывался вид на бескрайние просторы их планеты. Там располагалась библиотека, в которой при желании можно было отыскать все книги мира — потому что Танатос, никогда в жизни не видевший бумажных книг, питал к ним невыразимую слабость… Которую, впрочем, разделяла Ли. Работы её любимых философов и историков, собственно, занимали вполне почётное место на полках.
Ещё там была веранда, где напитки всегда появлялись сами собой и звучала только хорошая музыка. То есть, “хорошая” — по мнению Ли. Для Танатоса любая музыка оставалась только набором звуков и иногда слов, но Ли, как типичная уроженка Гвады, придавала этому очень большое значение. “Ничего старше две тысячи сорокового по летоисчислению Земли Изначальной, — говорила она возмущённо. — За редкими исключениями.”
Он не спорил. Ли всегда казалась ему существом из мира, где живут совершенно иначе. Правильней. Свободней. И это завораживало.
В любом случае, их планета была чем-то вроде личной вариации на тему мифологического Эдема. Для Танатоса она стала… тем, чего у него не было раньше. Никогда.
Тут они встречались, чтобы почувствовать себя в безопасности. Тут он находил в себе силы, чтобы идти дальше, причины и цели.
Но теперь, разумеется, всё стало иначе.
Они смотрели друг на друга сквозь маску аватаров, но теперь видели иное. Перед глазами Танатоса мелькали характеристики — рост, вес, голограмма, биометрия. Он теперь знал, что в реальной жизни Лиана немного ниже своего аватара, и тёмные волосы её подстрижены коротким ёжиком (возможно, только в последнее время), а глаза серые, с частичной гетерохромией. Он задавался вопросом, как его теперь видит она. Ужасной тенью в маске? Убийцей? Символом всего ужасного?
Тишина, что повисла между ними, была вязкой и неправильной. Ни один не спешил (не хотел) её разбивать.
В вирте, на их личной планете, время тянется иначе. Здесь они могут позволить себе тишину. Здесь они могут…
Ли прокашлялась, как будто это имело смысл, как будто у виртального аватара хотя бы в теории мог стоять ком в горле.
— Что же, — сказала она, — именно поэтому я предупреждала тебя о вреде вирт-отношений. Никогда не знаешь, кто по ту сторону вирта, не так ли? Но всё же, должна признаться, такого сюрприза я не ожидала.
Неожиданный ход. Впрочем, если она берёт такой тон, то Танатос согласен поддержать игру.
— У меня было не так уж много других опций, — ответил он, — в моей ситуации вирт-знакомства… предпочтительны.
В его ситуации нижние, теневые слои вирта с самого начала были единственным шансом на нормальную жизнь, обучение, общение, проявление эмоций, правду… На свободу.
— Ну да, — жёстко, незнакомо усмехнулась Ли. — Как же ещё искусственному уроду вроде тебя развлекаться?
Танатос порадовался тому, что ещё в самом начале разговора ограничил эмоциональный спектр своего аватара: будь он так же открыт, как раньше, на лице могло бы что-то отразиться. Что-то глубоко… лишнее.