Признаюсь, меня немного задели слова старика Винту. С другой стороны, значит, моя маска безупречна. Чем не повод для радости?
— Нет, — сухо отсек я, — прежде информация. Либо никаких сделок.
Винту глухо зарычал и продемонстрировал клыки.
— А ты переборчив, мой друг, — глухо, сдерживая ярость, произнес он. Еще бы. Какой-то шантиец смеет ставить ему условия. — В твоем положении очень плохое качество характера. Как насчет долгов? Я могу посадить тебя в тюрьму. Или ты предпочтешь лишиться ступени? Расскажи, Келан, как заработать наемнику, в услугах которого никто не нуждается? Откажи, и я сделаю так, что ты никогда не найдешь работы в этом городе. Как и во многих других.
— Угрозы?
Я еще сидел, но всем своим видом демонстрировал готовность немедленно уйти. Произнеси он еще одно неосторожное слово…
Винту понял и пошел на попятную.
— Хорошо. Дай слово наемника, что подпишешь документ о печати молчания. Тогда продолжим. У тебя будет возможность выбора. Но если хоть слово просочится наружу…
Я хмыкнул. Сказал:
— Договорились.
Винту важно поднялся и сообщил:
— На закате, у храма. У черного хода. За тобой выйдут и проводят, куда нужно. Там ты получишь всю информацию, но только после наложения печати…
Я потерла глаза. В животе тихонько заурчало. Неужто? Тошнота почти прошла, правда, и качка стихла. Пол теперь едва заметно «плыл» под ногами, и я позволила себе выпить морса. Стало легче, наконец-то исчез противный привкус во рту. Если так пойдет и дальше, можно выползти на палубу подышать. А потом, глядишь, и перекусить. Воспоминания толпились, подталкивая друг друга в моей голове. Им было тесно, хотелось свободы. Я удивилась, что настолько хорошо помню даже незначительные детали. Как в храме происходил обряд наложения печати на уста. Дурацкое представление, рассчитанное на страх перед высшими силами. Я испугалась, если бы Стоуш не рассказал, зачем он происходит. Гораздо важнее ритуала была подпись, которую я поставила на документе. Так сказать, согласие на заочно вынесенный приговор в случае предательства. Там прописывались все пункты, нарушение которых грозило преследованием и смертью. И как потом волшебник, на чьем лице я прочитала презрение к себе пополам с досадой, торопливо обрисовывал детали дела. В случае отказа ко мне все равно приставят охотника, и если я где-нибудь хотя бы заикнусь об увиденном или услышанном, приговор вступит в силу — он уберет меня.
Я бывала охотником. Им неплохо платили.
Но тогда я согласилась. И вступила в игру…
Прошел почти месяц, прежде чем мой объект появился в Тшабэ. В тот день я ждала его у северных ворот, он прибывал с караваном, везущим товары из какого-то равнинного города. Конечно, я получила исчерпывающее описание, но никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Однако его я узнала сразу же.
Близилась фаза женщины, но выглядела я безобразно. Понятное дело, не радость и приязнь отразились на лице человека, похожего на волшебника, стоило мне приблизиться. А я смотрела в его глаза и чувствовала странную тягучую пустоту, в которую провалилось сердце.
— Приветствую в городе света! — проговорила я решительно, ощущая острую ненависть к себе такой, которая может вызывать у него отвращение.
Но мужчина справился с эмоциями и смотрел достаточно дружелюбно, даже с неким опасливым интересом.
— Я недавно прибыл с островов. Мне ничего больше не нужно объяснять?
Я кивнула, но сама никак не могла унять дрожь. Мелкую, противную. Сердце колотилось быстро-быстро, стучало почти у горла. Тогда я молча поманила мужчину за собой, уводя с широких улиц безопасными тропами. Он едва поспевал, но не жаловался, лишь с внезапным уважением покосился, когда вывела его прямо к потайным дверям храма. Начало отношениям положено.
— Так кто ты? — Он замялся, словно боялся сказать или сделать что-то не так. — Я тебя еще увижу?
Островитяне… О них ходит множество слухов, и нет ни одного достоверно известного факта. Я прикрыла тыльной стороной ладони рот, куснула кожу. Волнение не удавалось скрыть, а это со мной впервые. Позволила себе на мгновение утонуть в его глазах, странных, не похожих ни на одни другие.
Светлых-светлых, и вместе с тем пронзительно-голубых.