А потом Лиза ушла.
Богдан долго не мог понять, почему? Это был один из самых тяжелых периодов в его жизни. Отпустить того, кто так дорог… он понимал, у нее были какие-то причины, но сердцем не верил в их серьезность. Долго.
Если так и выглядит настоящая любовь, то Богдан никогда больше не желал ее испытывать и с радостью согласился бы отсечь лишние чувства. Но когда появилась Эмилия, вдруг понял, что уроки не идут впрок. Он снова оказался чертовски близок к тому, чтобы бездумно упасть в сладкие объятия, не заботясь о последствиях. Хорошо еще, вовремя протрезвел.
На Янусе у Богдана оказалось достаточно времени как для раздумий, так и для воспоминаний. С того самого момента, как застрял в Тшабэ, городе света, он напряженно работал, мысленно прогонял информацию, сравнивая и анализируя. Но порой часами вспоминал Землю и другие планеты, на которые его забрасывала судьба.
Богдан считал, что в добавочных названиях городов четко прослеживается любовь власть имущих к красивым аллегориям. Город света — бурлящий, переполненный существами разных рас, величественный и громадный. Он являлся средоточием власти, торговли, жизни, и был так прозван волшебниками, потому что именно в Тшабэ находились самые лучшие школы, крупнейшие храмы, главенствующие гильдии.
Тут мастера получали ступени. Именно здесь собирались на всевозможные переговоры и просто по делам представители кланов. Сердцевина, к которой по нитям дорог свозилась информация, ресурсы и секреты — вот чем был Тшабэ. В городе не просто находился маленький источник религии определенного рода. Здесь повсюду били фонтаны знаний. Только сумей увидеть, услышать и понять.
Меньше чем за неделю Богдан понял, что престарелый глава водит его за нос. Бережно упакованным, его держали при храме на длинном поводке и кормили пустыми обещаниями, лишь изредка подкидывая крошки незначительной информации. Местное руководство, если правильнее, мастера-волшебники, во главе со старейшим и мудрейшим, берегли Богдана для некой таинственной фигуры. Они словно придерживались одобренного заранее плана. Ни в чем не отказывали, заботливо поддерживали иллюзией сопричастности и ловко манипулировали. Но вот кто его настоящий кукловод, узнать Богдану никак не удавалось. Он рассматривал варианты. Подкупить адептов или учеников? Невозможно. Бессмысленно.
Во-первых, у него еще нет нужных знакомств или связей. Он плохо знал географию Януса и поверхностно разбирался в социальном устройстве. Теория без практики шла со скрипом, хотя Богдан и испытывал к Джерски искреннюю благодарность. Во-вторых, разговор с предателями был весьма коротким. Да и что может сказать ему ученик?
Богдан быстро понял, почему палачи имеют такой вес в любых процессах. Вторая ступень — это лишь формальное название. Практически же они стояли наравне с волшебниками. Суд вершился главными палачами города, приговор приводился в исполнение мгновенно и мог быть оспорен очень редко. Казни, как и пытки, были распространены повсеместно. Для жесткого регулирования преступности, в назидание прочим гражданам, ну и в качестве развлечения, естественно.
Келан водила Богдана смотреть на порку, отсечение руки и повешенье.
Он думал о шантийке как о «ней», потому что она сама сказала о женской фазе.
Надо отметить, почти все экзекуции в Тшабэ являлись показательными и открытыми. Грубо говоря, он присутствовал на извращенной смеси спектакля и типичного рабочего процесса. Тогда Богдан с трудом сдерживал эмоции, хотя слабаком себя не считал никогда. Его поразило равнодушие девушки, стоящей рядом. Будничность — так для нее выглядела казнь. И это ужасало.
Коктейли подобных ситуаций, что присутствовали на Янусе сплошь и рядом, поначалу вызывали дурноту. Однако уже через месяц Богдан неожиданно понял, что начинает принимать жизнь на планете как данность. Его мировоззрение вынуждено изменялось, психика подстраивалась, а желание выжить оказалось сильнее предрассудков и правил, принятых в его обществе. «Там» казалось далеким и слишком размытым. «Здесь» требовало максимум усилий, дабы не утонуть в бурных водах чужих интриг. И хотя наблюдение за казнью в первых рядах по-прежнему не казалось Богдану верхом роскоши светской жизни, а краткие поездки на поезде запомнились как нечто жуткое, он свыкся с реальностью и приспособился к ней.
Волшебники пытались водить его за нос, тщательно оберегая свои секреты. Богдан просчитывал ответные ходы, понимая, что стал невольным участником сложной и запутанной игры. В какой-то из дней к нему пришло понимание, что он начал рассчитывать на советы и помощь Келан. Она не юлила, не пыталась влиять на него. Молча выполняла самые идиотские просьбы, отвечала на неудобные вопросы, таскалась как хвостик по вонючим трущобам или мучилась бездельем в архивах библиотеки.