Совсем запутавшись в себе, я расплакалась.
Обычно я не плакса - или жалкий метатель обуви - и я не трачу много времени на жалость к себе, но нужно немного все же выпустить пар или я сойду с ума.
Я увидела свою сумочку на комоде и бросилась к ней. Я достала сотовый и бумажку с номером телефона клиники. Набрала номер и наконец-то пошли гудки.
О, слава небесам.
- Привет, меня зовут Пенелопа Трюдо. Я звоню моей маме, Джули?
Мужчина говорил на чистом английском.
- Что вы имеете в виду "неправильный номер"? - спросила я, всхлипывая и икая.
Я снова набрала номер, и снова на другом конце не было никого с именем моей мамы. И становилось еще тревожнее от того, что это был какой-то бар под названием "Уродец" - да, шведский бар под названием "Уродец" - а не клиника.
Телефон выскользнул из моей руки. Это не могло произойти. Не могло. Что происходит? Что мне делать?
Реветь еще сильнее. Да, потом мне станет гораздо лучше. Я снова разрыдалась. И знаете, что? На секунду мне стало легче.
Затем я поняла, что рыданиями я не найду маму и что мне необходимо извинится перед Ником - о Господи? Серьезно? И ты назвала его проститутом? Ведешь себя как огромная задница.
Чего ты ждешь, Пенелопа? Унижение стоит рассматривать, как лейкопластырь.
Я повернулась к двери и столкнулась с черной кожаной стеной. Это был светловолосый мужчина, вамп... вампи... я не могла произнести это слово или даже подумать о нем.
Он изучающе смотрел на меня своими напряженными синими глазами, словно задавался вопросом, что я могла бы сделать, чтобы он мог решить, что он может сделать.
- Я могу спасти тебя от ненужных догадок, - спокойно сказала я. - Я собиралась закричать, но потом решила, что это бессмысленно.
- Верное решение. - Он наклонился, поднял мой телефон и посмотрел на дисплей. - Женщина, кто она? Я должен знать.
Мысли в голове начали прыгать, как мячик в пинболе. Теперь, когда я начала думать об этом, то в последний раз я видела телефон, когда кинула его в лицо этого вамп... мужчины.
- Ты ведь положил телефон обратно мне в сумку?
Он положительно кивнул.
- Кто она? - снова спросил он.
Он прибыл в Седону специально, чтобы вернуть мне телефон и узнать, кем была моя мама?
- Почему ты спрашиваешь? Разве ты не... О, Боже мой. О, Боже мой. Я не могу произнести вслух это слово. Не могу сказать. Тыльной стороной руки я смахнула слезы на щеках.
- Да. Я вампир. Меня зовут Виктор.
Слава богу, кто-то это сказал.
- Пожалуйста, - продолжал он глубоким, убаюкивающим голосом, - Пенелопа, я должен знать. Кто. Эта. Женщина? Как ее найти? - Глядя в его глаза, мне захотелось сказать ему.
Контроль над разумом? Эти люди определенно не попаду в список моих друзей.
Я почувствовала, как слова невольно поднимаются во мне.
- Моя мама. И она больна. Очень серьезно. Но я не знаю, где она сейчас находится. Она должна быть в шведской клинике, но ее там...
Он вырывал листок бумаги, который я всё еще сжимала в руке. Его голубые глаза стали насыщенно-черными, я в жизни не видела такого, и сделал шаг назад.
- Центр иммунологии и интегративных исследований? - с диким рычанием произнес он - Блядь!
- Что? - Почему он использовал слово на букву "б"? Которое предназначено для тяжелых ситуаций.
Или самых сексуальных. Как в тот раз, когда я видела сон, в котором Кинич...
Заткнись, Пен! Идиотка! Сейчас не время думать о грязных божественных танцах.
- Центр. Иммунологии. И интегративных. Исследований, - повторил он.
Я смотрела на него, он смотрел на меня.
В отличие от него, я ничего не понимала.
- С-И-М-И-Л, - заявил он.
Вот, черт!
- Симил? У нее моя мама?
Виктор покачал головой.
- Уже нет.
- Не поняла.
Он провел широкой ладонью по его густым светлым волосам.
- Какие бы планы не строила Симил на счет твоей мамы, они были сорваны. В этом я точно уверен.
- Я до сих пор не вникаю. Где она? Что с ней случилось? Откуда ты все это знаешь?
Я ничего не знала о Викторе или о его... людях, но я могу сказать, что он был в тяжелой ситуации с дурными мыслями, и тот факт, что моя мама причастна к этим дурным мыслям пугало меня.
Развернувшись к двери, Виктор выглядел слабым и разбитым.
- Я должен переговорить с Киничем. Немедленно.
- Подожди! Скажи мне, какого черта, здесь происходит! - Я попыталась догнать его, но он просто растворился в воздухе.
Господи! Вампиры определенно не возглавляли список Любимчиков.
Я пошла по коридору мимо нескольких пустых спален, пока не завернула вправо и не уперлась в двойные дубовые двери. Я уже собиралась повернуть обратно, как вдруг уловила запах экзотических цветов, свежего морского воздуха, солнца и фруктов.
Я толкнула дверь и шагнула внутрь, вдыхая воздух, словно наркоман, принявший дозу. Кинич.
Это должно быть его комната. Над изголовьем кровати висело кованое солнце и в углу около уютного дивана, цвета хаки располагался бар.
Бегущая вода? Я повернула голову налево и заметила дверной проем, окруженный с каждой стороны стеклянной стеной. Вода бежала по стеклу и уходила в щель в полу, создавая эффект таинственного водного экрана. Независимо от того, какой была ванная по ту сторону, она должна быть потрясающей.
Но, несмотря на восхитительный декор и предметы искусства на стенах, относящиеся к доколумбовой эпохе, я сфокусировалась на тумбочке. Что же это божество прячет в ящиках?
Пользовался ли он увлажняющим кремом? В конце концов, он Бог Солнца - дьявольские печеньки, боги не существуют - но все же, от воздействия солнечной энергии он, скорее всего, испытывает сухость. Или он читает грязные журналы? Какие девушки ему нравятся?
Наверняка загорелые.
Я направилась к комоду.
Пенелопа! Сосредоточься! Мама пропала, помнишь!
Я ахнула, поняв, что происходит. Его запах был по истине одурманивающим. Божественная конопля!
Богопля!
Я покинула его комнату и пошла вниз по ярко освещенному коридору, пока не наткнулась, на спорящих в гостиной Кинича и Виктора.
- Я за все свое существование ни о чем не просил Богов, - спорил Виктор. - Я служил. Я был верен и покорен. Я терпел. И теперь я единственный раз прошу, Кинич.
- Отправляться одному это безумие и самоубийство! Что сказано в Книге Оракул? - спросил Ник.
- Ничего. Я просмотрел каждую страницу сотни раз. И нигде я не упоминался, и никогда не буду.
- Ты не знаешь этого наверняка. Возможно, стоит еще раз посмотреть, - утверждал Кинич.
- Спорный вопрос: книга в руках Симил, а ее нигде нет.
- Симил? Зачем она ей, Симил последний человек, которой нужна книга, предсказывающая будущее?
Они говорили о том толстом, кожаном учебнике, который она продолжала изучать, когда я была в ее кабинете? И он предсказывает будущее?
Дьявольские чипсы.
- Не знаю, - холодно заявил Виктор. - Но это не моя забота, в отличие от матери Пенелопы. Я должен отправиться за ней. Даже если это означает разозлить Николло.
О Господи! Они спорят о спасении моей мамы?
- Николло не будет злиться, он придет в ярость! Возможно, он больше никогда не заговорит с тобой снова, - проворчал Кинич, - Жизнь Хелены связана с тобой - ты ее чертов создатель! Она погибнет, если что-то...
Я протискиваюсь между двумя высокими горами мышц.
- Если ты не расскажешь мне, какого черта, здесь твориться, я клянусь Богом... или богами... или... да по фиг чем! Что я тебя уничтожу! Обоих!
Оба мужчины смотрели на меня с любопытством.