Палыч, сидевший на раскладушке и сосредоточенно обгрызавший спичку, медленно поднял голову.
– Как ты говоришь?.. – переспросил он. Игорь повторил, как все было.
Палыч внимательно выслушал Игоря, постучал спичкой по верхним зубам.
– Нехорошо, – молвил он. – Нехороший признак, – сморщился так, что глаз не стало видно. – Я не могу пока точно сказать, в чем именно тут гвоздь, но нюхом чую...
Он решил не говорить ребятам о своих предчувствиях. До утра, во всяком случае. Пока стоял у окна и курил, он в самом деле попробовал осторожно подойти к той двери своей души, к которой страшился подойти в течение многих лет. Только попробовал – и едва не покрылся холодным потом, ибо явственно увидел, что за эти много лет дверь не пропала никуда, она даже не запылилась, она стояла новенькая и блестящая, и более того, она с готовностью, с какой-то ядовитой, издевательской готовностью приоткрылась, приглашая его, Александра Павловича, в жуткий мрак – и он поспешно отскочил назад, кажется, он даже отшатнулся от окна, побледнел, оглянулся – но Сергей не заметил.
Когда Кореньков чуть поуспокоился, он вдруг обнаружил, что это его душевное потрясение каким-то образом связано с выкриками старой цыганки, Васиной бабки, у него дома. Она... она прокричала нечто о том самом мраке, в который он, Александр, снова заглянул и в испуге отпрянул.
Он точно знал, что это так.
А почему?.. – конечно, объяснить не мог.
– Ладно, что там. – Он вздохнул. – Давайте-ка отдыхать. День был трудный. Мягко говоря.
– Неплохо было бы сполоснуться. – Игорь брезгливо понюхал свою ладонь.
– Уж это точно! – Сергей оживилсй, бросил “Юный техник”. – Надо думать, что с ванной тут все в порядке?
– Иди спроси у Ромы этого. – Игорь глазами указал на дверь.
Сергей, вскочив, убежал к Роме. Как только он заговорил с Васиным племянником – слышно было, – Игорь быстро повернулся к Палычу и вполголоса проговорил:
– Палыч... Что-то случилось? Ты что-то видел?..
– Да нет, с чего ты взял? – Кореньков удивился очень натурально, даже сам от себя такого не ожидал. – Просто устал, все-таки сам видишь, какая каша заварилась, а ведь я не юноша давно уже... Да и думаю как-никак, это верно. Но уже вряд ли придумаю что, уже мозги отказывают, честное слово. Ну к черту! Давай просто отдыхать. Утро вечера мудренее.
Игорь продолжал какое-то время смотреть на Палыча, потом отвел взгляд, пожал плечами и сказал: “Ладно”.
Тут в комнату влетел радостный Серега:
– Все нормально! Душ работает, можно мыться!..
ГЛАВА 9
Утро оказалось мудренее вечера тем, что Палыч проснулся рано, с каким-то сложным чувством: вроде бы ночь он проспал без всяких проблесков и сновидений, и тем не менее что-то тревожило его и тяготило, неизвестная ему работа свершалась этой ночью – там, за той дверью, куда так жутко было заглянуть... Он только вздохнул тяжко, вспомнив это.
Ребята еще дрыхли без задних ног, да и действительно было рано: едва-едва пошел восьмой час. Воробьи за окном чирикали, как сумасшедшие – так здорово, наверное, 'казалось встречать им новый день. Палыч даже как-то позавидовал глупым пичугам: мне бы, дескать, ваши заботы... Мысль эта насмешила его, он улыбнулся, повернулся на раскладушке и разбудил этим Игоря. Тут же зашевелился и Сергей.
– Ну, все разом восстали, – проворчал Палыч, – сон бежит... Ладно, подъем.
Умылись, сели завтракать, обсуждая, как бы решить проблему с бритьем, но разговор сам собой съехал на вчерашнее.
– Что бы это могло значить? – рассуждал вслух Палыч. – Предположим самое простое: он действительно срочно умотал по каким-то своим делам и поставил телефон на определитель. Возможно ли это?
.– Маловероятно, – отозвался Игорь, ковыряя ногтем мизинца в зубах. – Тогда чего же, когда он дома, выключает определитель, что ли?.. Чушь собачья.
– Да, вздор получается, – признал Палыч. – Тогда другие версии?
– Ты же сам вчера говорил – нехорошо это, – вспомнил Сергей, – что ты имел в виду?
Палыч многозначительно прищелкнул языком.
– Я боюсь, что они, – он многозначительно выделил слово “они”, – уже там. Успели.
– И следовательно... – осторожно подхватил Игорь.
– И следовательно, приятель твой попал в изрядный переплет, – закончил Кореньков.
После этой фразы все примолкли. Лица помрачнели.
– А чего проще, – прервал молчание Сергей, – сходить да позвонить.
– В принципе да, – согласился Игорь, – но позже. Сейчас рано слишком.
– Сперва Ваську подождем, – сказал Палыч.
– Подождали Ваську. Тот явился, как и обещал. Для начала он жестоко отругал Рому, который непростительно долго дрых до его прихода (“Выгребу!!!” – примерно так было обещано), и велел тому “рвать” туда, в Васину квартиру, там ему скажут, что делать... Виноватый Рома рванул исправляться сломя голову, а Вася дружественно улыбнулся и прошел к парням в комнату.
И тут совершенно неожиданно Палыча опять шарахнуло. В мозгу зазвенели тревожные колокольчики. “Берегись! Берегись!” – услышал он, почувствовав, как по всему телу пробежал холод.
Но он сумел совладать с собой, и никто ничего не заметил.
Вася весело приветствовал ребят:
– Здорово! Как спалось?
На это ответствовали, что спалось нормально, и подняли вопрос насчет бритья. Вася сказал, что принесет электробритву, потом начал спрашивать о том, удобно ли им здесь, не залетают ли комары, не жарко ли, не шумят ли соседи...
Кореньков слушал все это и понимал, что Вася несет всю эту чепуху потому, что не знает, как подойти к основному: вызвать его, Палыча, и поведать наедине нечто важное. Он усмехнулся про себя и пришел Васе на помощь:
– Слушай, Василий, у меня к тебе дело есть, как к хозяину. Мы выйдем с ним ненадолго, потолкуем, – обратился он к парням, и те согласно закивали головами. – Пойдем, Василий, поговорим.
– Пойдем, – охотно согласился Вася и вышел в прихожую, Палыч за ним. Вася закрыл дверь комнаты, махнул рукой и устремился в кухню. Кухонную дверь он тоже плотно прикрыл.
– Что-то случилось? – без обиняков спросил Палыч, и Вася так же без обиняков ответил:
– Да, случилось. Дела неважные, Палыч.
– Ну это я еще вчера утром заметил... – пошутил было Кореньков, но Вася нетерпеливо перебил его:
– Нет-нет, Палыч, ты еще не все знаешь! Вчера я не хотел тебе говорить...
– О чем твоя бабка голосила? – лукаво прищурился Палыч.
Вася осекся, вылупился на Палыча. Тот снисходительно ухмыльнулся и подмигнул:
– Не боись, не боись... Просто глаза-то у меня пока на месте, да и мозги тоже. Вася понимающе кивнул:
– Ну да, да... – и повторил: – Я вчера не хотел говорить, перед ночью, но... – Тут он сильно потянул себя за ухо, покряхтел и сказал, достав свое “Мальборо”: – Давай-ка закурим.
Закурили. Вася сделал лирическое отступление:
– Сейчас, если правду молвить, наши гадалки – тьфу, говорить нечего. Так, головы морочат. Но старухи наши – те еще умеют, они и ворожить умеют, и гадать, и предсказывать. И бабка моя умеет, по-настоящему, без дураков. И будущее она может видеть!,.
Палыча так и подмывало брякнуть: “Я тоже могу, не хуже твоей бабки!” – но он, конечно, промолчал. А Вася затянулся несколько раз подряд, замысловато пошевелил бровями и сказал:
– Ну так вот. Как она вышла, вас увидала, так и закричала: “Я вижу, вижу, смерть за ними! За плечами у них смерть, за ними гонится!” – за вами, значит. А особенно, – тут Вася понизил голос, пригнулся к Ко-ренькову и зашептал: – особенно, говорит, у этого – и на Сергея вашего показывает. Я, говорит, вижу, она его совсем уже догнала. Уже клубится мрак над ним, зловещий, грозовой!
От этих слов Палыча пробрала дрожь. Он предчувствовал беду, но все же старался гнать от себя подобные мысли, а Василий выложил их запросто, как дважды два.