Волна тишины прокатилась по джунглям. Прекратились все звуки жизни.
Яма поднял одну руку вверх, а другой вложил кинжал в его потайные ножны.
— Стоп! — крикнул он и посмотрел вверх, щурясь от солнца и склонил голову набок. — Прочь с тропы! В кусты!
Все двинулись. Тела в шафрановых мантиях метнулись с тропы. Носилки Ратри застряли между деревьями, а Ратри стояла теперь рядом с Ямой.
— В чем дело? — спросила она.
— Слушай!
Это спускалось с неба на взрывной волне звука. Оно мелькнуло над пиками гор, пронеслось над монастырем, разметая дым. При его полете грохотали взрывы звука, воздух дрожал, словно это пробивалось сквозь ветер и свет.
Это был крест в виде буквы тау с громадной петлей и с огненным хвостом позади.
— Разрушитель вышел на охоту, — сказал Яма.
— Громовая колесница! — закричал один из наемных воинов, делая рукой знак.
— Шива проходит, — сказал монах, вытаращив глаза от ужаса. — Разрушитель…
— Если бы я своевременно понял, как хорошо я работал, я мог бы вычислить дни его международных состязаний. Иногда я сожалею о своей гениальности.
Крест прошел под Мостом Богов, качнулся над джунглями и ушел к югу. Его рев постепенно уменьшался по мере удаления. Затем наступила тишина.
Коротко чирикнула птица. Ей ответила другая. Затем снова появились все звуки жизни, и путешественники вернулись на тропу.
— Он вернется, — сказал Яма, и это оказалось правдой.
Еще дважды в этот день они покидали тропу, когда громовая колесница проносилась над их головами. В последнем случае она сделала круг над монастырем, возможно, наблюдая за похоронным ритуалом, проводившимся там. Затем она прошла над горами и исчезла.
В эту ночь они разбили лагерь под звездами, и на вторую тоже.
Третий день привел их к реке Дива и к маленькому портовому городку Куна. Здесь они нашли транспорт, как желали и в тот же вечер двинулись на барке к югу, туда, где Дива соединялась с могучей Ведрой, а затем дальше, и, наконец, к пристаням Кейпура, их назначению.
Пока они плыли по реке, Сэм слушал ее звуки. Он стоял на палубе, положив руки на перила, и смотрел в воду, где яркое небо поднималось и падало, а звезды склонялись друг к другу. И тогда ночь обратилась к нему голосом Ратри откуда-то вблизи.
— Ты проходил этим путем прежде, Татагатхи.
— Много раз, — ответил он.
— Дива прекрасна под звездами в своей ряби.
— Да.
— Теперь мы идем в Кейпур и во Дворец Камы. Что ты станешь делать, когда мы туда прибудем?
— Некоторое время потрачу на медитацию, богиня.
— О чем будешь размышлять?
— О своих прошлых жизнях и об ошибках, которые содержала каждая из них. Мне нужно заново пересмотреть свою тактику и тактику врага.
— Яма думает, что Золотое Облако изменило тебя.
— Возможно, что так оно и есть.
— Он считает, что оно размягчило тебя, ослабило. Ты всегда изображал из себя мистика, но сейчас, по мнению Ямы, ты и в самом деле стал им — на свою погибель и на нашу.
Сэм покачал головой и повернулся, но не увидел Ратри. То ли она была здесь невидимой, то ли ушла. Он сказал тихо и без выражения:
— Я сорву эти звезды с небес и брошу их в лицо богам, если понадобится. Я буду богохульствовать во всех храмах страны. Я буду улавливать жизни сетью, как рыбак рыбу, если это будет необходимо. Я снова поднимусь в Небесный Город, даже если каждая ступенька будет пламенем или обнаженным мечом, а путь будут охранять тигры. Настанет день, когда боги спустятся с Неба и увидят меня на лестнице; я принесу им дар, которого они боятся больше всего.
Но сначала мне надо подумать, — закончил он, отвернулся и вновь начал разглядывать воду.
Падучая звезда пролетела по небу. Судно шло вперед. Ночь вздохнула над Сэмом.
Сэм смотрел вдаль и вспоминал.
2
Однажды незначительный раджа мелкого княжества поехал со своей свитой в Махартху, город, который называли Воротами Юга и Столицей Зари, чтобы купить себе новое тело. Это было в те времена, когда угрозу судьбы еще можно было отвести в сторону, когда боги были менее официальны, демоны еще связаны, а Небесный Город бывал иногда открыт для людей. Это история о том, как принц искушал однорукого исполнителя обрядов перед Храмом и своей самонадеянностью навлек на себя немилость Неба…
Немногие родятся вновь среди людей; большинство родится вновь где-то в другом месте.
Принц въехал в Столицу Зари ближе к концу дня, верхом на белой кобыле и поехал по широкой улице Сурья; сотня его вассалов сгрудилась позади, его советник Страк ехал по левую руку от него; кривую саблю в ножнах и часть его богатства в сумках несли вьючные лошади.
Жара била в тюрбаны людей, расплывалась позади и снова поднималась с дороги.
Навстречу медленно ехала колесница; возничий искоса глянул на знамя, которое нес глава слуг; куртизанка стояла у входа в свой шатер и смотрела на уличное движение; свора дворняжек с лаем бежала за лошадьми.
Принц был высок, усы его были цвета дыма. На темных кофейных руках выступали набухшие вены. Но держался он прямо, а глаза его, волнующие, светлые, напоминали глаза древней птицы.
Впереди собралась толпа, глазеющая на проходящий отряд. На лошадях ездили только те, кому это было по карману, а столь богатыми были очень немногие. Обычным верховым животным был слизард — чешуйчатое существо со змеиной шеей, со множеством зубов, с сомнительным происхождением, коротким жизненным циклом и скверным характером; у лошадей, по каким-то причинам, за последние десятилетия увеличилась бесплодность.
Принц ехал по Столице Зари, жители наблюдали.
Затем отряд свернул на более узкую улицу и поехал мимо низких торговых зданий, больших магазинов крупных купцов, мимо банков, храмов, гостиниц, борделей. Наконец, они доехали до края делового района и до роскошной гостиницы Хауканы, Самого Лучшего Хозяина. У ворот они натянули поводья, потому что сам Хаукана стоял снаружи, просто одетый, полный, улыбающийся, желая лично провести в ворота белую кобылу.