Человек в красном улыбнулся, показав ряд белых зубов.
— Приятно, когда тебя узнают, — сказал он, — даже те, кто заблуждается в другом.
— Я огражден не словами, — сказал человек в черном.
— Вот как? — другой поднял брови преувеличенно-вопросительно. — Чем же ты огражден? Уж не этой ли полоской металла, которую ты носишь?
— Ни чем иным.
— А я принял ее сначала за какую-то варварскую молитвенную палочку. Я знаю, что этот район полон странными культами и примитивными сектами. На минуту я принял тебя за приверженца какого-то суеверия. Но если, как ты сказал, это оружие, тогда я верю, что ты знаком с его употреблением.
— В какой-то мере, — ответил человек в черном.
— Это хорошо, — сказал Яма, — потому что я не люблю убивать людей, которые не знают, что их ждет. Однако, я вынужден указать тебе, что когда ты встанешь перед судом Высочайшего, ты будешь считаться самоубийцей.
Другой слегка улыбнулся.
— В любое время, когда ты будешь готов, бог смерти, я облегчу твоему духу выход из его плотской оболочки.
— Повтори еще раз, — сказал Яма, — и я быстро положу конец беседе. Назови свое имя для передачи жрецам, чтобы они знали, для кого совершить обряды.
— Я отказался от своего последнего имени некоторое время назад, — ответил человек в черном. — Поэтому супруг Кали принесет смерть безымянному.
— Ральд, ты дурак, — сказал Яма и вытащил свое оружие.
Человек в черном достал свое.
— Так и полагается, чтобы ты пошел к своей судьбе безымянным. Ты изменил своей богине.
— Жизнь полна измены, — ответил тот. — Вот и теперь, выступая таким образом против тебя, я изменяю учению моего нового Мастера. Но я должен следовать велению сердца. Ни мое прежнее имя, ни мое новое, следовательно, не подходят ко мне, я их не заслужил; так что не зови меня по имени!
И его клинок стал огнем, прыгающим отовсюду, звенящим, сверкающим.
Перед этим нападением Яма отступал шаг за шагом и только двигал кистью, парируя удары, несшиеся на него со всех сторон.
Отступив на десять шагов, Яма твердо встал и больше не двигался. Его парирующие удары стали несколько шире, а выпады его стали теперь более неожиданными и разнообразились ложными атаками.
Так они щеголяли клинками, пока не покрылись потом; затем Яма форсировал выпады, заставив противника отступать. Шаг за шагом он вернул себе десять шагов.
Когда они снова встали на том месте, где начали, Яма признал под звон стали:
— А ты здорово выучил свои уроки, Ральд! Поздравляю!
В это время его противник провел свой клинок через хитроумный двойной ложный выпад и легким прикосновением разрезал плечо Ямы. На яркой одежде мгновенно выступила кровь.
Яма бросился вперед, сбил защиту с шеи противника и нанес удар, который мог обезглавить врага.
Человек в черном поднял защиту, потряс головой, парировал второй удар и бросился вперед, но его удар тоже был отпарирован.
— Смерть вымыла ошейник на твоем горле, — сказал Яма, — но я найду и другой выход — и его сабля запела звонкую песню, когда он попытался нанести удар снизу.
Яма дал полную волю ярости этому клинку, укрепленному столетиями и мастерами многих веков. Однако, противник все шире отражал его атаки и, отступая теперь все быстрее, все-таки ухитрялся сдерживать Яму, делая контрвыпады.
Он отступил до самого потока. Тогда Яма медленно сказал:
— Полстолетия назад, когда ты был на короткое время моим питомцем, я говорил себе: «Этот парень имеет в себе задатки Мастера». И я не ошибся, Ральд.
Ты, вероятно, величайший меченосец из всех веков, какие я могу вспомнить. Я могу почти простить отступничество, когда вижу твою ловкость. Да, жаль…
Он сделал обманный выпад в грудь, но в последний момент обошел парирующий удар и ударил краем лезвия выше запястья противника.
Человек в черном, яростно парируя и задев Яму по голове, отпрыгнул назад и занял позицию у конца бревна, перекинутого через овраг, где бежал поток.
— И рука тоже, Ральд!! Да, богиня намыла тебе защиту! Попробуем здесь!
Сталь взвизгнула, когда он схватил ее особым приемом и сделал зарубку на бицепсе врага.
— Ага! Это место она пропустила! Попробуем другое!
Лезвия скрещивались, ударяли, парировали, отвечали.
Яма применил хитроумную атаку, и его длинная сабля снова пустила кровь из плеча противника.
Человек в черном шагнул на бревно и нанес жестокий удар в голову Ямы, но тот отбил его. Торопясь атаковать, Яма заставил противника пятиться по бревну, а затем лягнул его в бок.
Человек в черном отскочил на противоположный берег. Как только его ноги коснулись земли, он тоже отлягнулся, так что бревно пришло в движение.
Оно покатилось, прежде чем Яма успел оседлать его, и, соскользнув с берегов, обрушилось вниз, в поток, и поплыло к западу.
— Я бы сказал, тут нужен всего-то семи или восьмифутовый прыжок, Яма! Давай прыгай! — крикнул человек в черном.
Бог смерти улыбнулся.
— Дыши, пока можешь, — сказал он. — Дыхание — это наименее ценимый дар богов. Никто не поет ему гимны, и молятся хорошему воздуху, который вдыхают король и нищий, мастер и собака. Но каково без него! Цени каждый вздох, Ральд, как будто он твой последний — потому что до последнего тоже рукой подать!
— Ты, говорят, мудр в этих делах, Яма, — сказал тот, кого называли Ральдом и Сугатой. — Говорят, ты бог, и твое королевство — смерть, и твои знания простираются далеко за пределы понимания смертных. Поэтому я хотел бы спросить тебя, пока мы стоим без дела.
Яма не улыбнулся своей насмешливой улыбкой, как улыбался при всех предшествующих заявлениях своего противника. Эти слова имели отношение к ритуалу.
— Что ты желаешь знать? Я дарую тебе предсмертное благо задавать вопросы.
Человек, которого звали Ральд и Сугата, запел древние слова Катха Упанишад:
— Когда человек умер, насчет этого всегда сомнение: одни говорят, что он еще существует, а другие говорят, что нет. Я хотел бы узнать об этом от тебя.
Яма ответил древними словами:
— Насчет этого сомневаются даже боги. И это нетрудно понять, потому что природа АТМАНА вещь тонкая. Задай другой вопрос. Избавь меня от этого блага.