— Может быть, есть способ как-то возместить это.
— Чего ты хочешь?
— Союзничества.
— Ты хочешь заставить нас участвовать в твоей борьбе?
— Именно.
— А когда она кончится, ты снова свяжешь нас?
— Нет, если мы заранее выработаем какое-то соглашение.
— Скажи мне свои условия, — сказало пламя.
— В прежние времена ваш народ ходил, видимый и невидимый, по улицам Небесного Города.
— Это права.
— Теперь город укреплен гораздо лучше.
— В каком смысле?
— Вишну-Хранитель и Яма-Дхарма, Бог Смерти, закрыли все небо, а не только Город, как было в старину, каким-то, как говорят, непроницаемым куполом.
— Нет такой вещи — непроницаемый купол.
— Я говорю только то, что слышал.
— В Город есть множество путей, Господин Сиддхарта.
— И ты найдешь их все для меня?
— Это будет ценой за мою свободу?
— За твою личную свободу, да.
— А как другие из моего рода?
— Если их тоже освободить, вы все должны будете помочь мне осадить Город и взять его.
— Освободи нас, и Небо падет!
— Ты говоришь и за других?
— Я — Тарака. Я говорю за всех.
— Какую гарантию ты дашь, Тарака, что этот договор будет выполнен?
— Мое слово! Поклянусь чем захочешь.
— Легкость в клятве — не самое надежное качество договаривающегося. И твоя сила является также твоей слабостью в любом договоре вообще. Ты так силен, что не можешь дать другому власть контролировать себя. Ты не можешь поклясться богами. Ты чтишь только одну вещь — игорный долг, а здесь не место для игры.
— У тебя есть власть контролировать нас.
— Индивидуально — возможно. Но не коллективно.
— Это трудная проблема, — сказал Тарака. — Я отдал бы все, что имею, за свободу, но я имею только силу, чистую энергию, которую, в сущности, нельзя передать. Я, по правде говоря, не знаю, как дать тебе удовлетворительную гарантию, но сдержу свое обещание. На твоем месте я бы, конечно, не поверил.
— Есть кое-что в качестве дилеммы. Я освобожу тебя сейчас — одного, — чтобы ты посетил Полюс и сделал разведку защиты Неба. В твое отсутствие я рассмотрю проблему глубже. Ты сделаешь так же, и, возможно, когда ты вернешься, мы устроим подходящую договоренность.
— Согласен! Освободи меня от этой участи!
— Тогда помни мою силу, Тарака. Как я развязываю, так могу и связать.
Пламя отошло от стены.
Оно свернулось в огненный шар и взвилось над стеной, как комета. Оно горело, как маленькое солнце, освещая темноту; поднимаясь, оно меняло цвета, так что камни сверкали то призрачно, то приятно.
Затем оно повисло над головой того, кого звали Сиддхартой, и послало вниз, на него взволнованные слова:
— Ты не представляешь, как я рад чувствовать свою силу свободной. Я хотел бы еще раз испытать твою мощь.
Человек пожал плечами.
Огненный шар сжался. Съеживаясь, он стал ярче и медленно опустился на пол.
Он лежал, дрожа, как лепесток гигантского цветка; затем медленно потянулся через пол Адского Колодца и вернулся в нишу.
— Ты удовлетворен? — спросил Сиддхарта.
— Да, — через некоторое время пришел ответ. — Твоя сила не ослабла, Связующий. Освободи меня снова.
— Мне надоел этот спорт, Тарака. Я, пожалуй, оставлю тебя как есть и поищу помощи в другом месте.
— Нет! Я обещал тебе! Чего тебе еще надо?
— Мне нужно отсутствие спора между нами. Либо ты служишь мне в этом деле, либо нет. Только и всего. Выбирай и будь верен своему выбору… и своему слову.
— Прекрасно. Освободи меня, я побываю в Небе на его ледяных горах и сообщу тебе о его слабостях.
— Тогда иди!
На этот раз пламя возникло более медленно. Оно качалось перед ним, приняв грубо-человеческие контуры.
— В чем твоя сила, Сиддхарта? Как ты делаешь то, что делаешь?
— Можешь назвать это энергоуправлением, — сказал Сиддхарта. — Мысль над энергией. Это определение не хуже всякого другого. Но как бы ты ни назвал эту силу, не старайся встретиться с ней снова. Я могу этим убить тебя, хотя никакое оружие на тебя не действует. А теперь отправляйся!
Тарака исчез, как горящая ветка, опущенная в воду, а Сиддхарта остался среди камней, его факел освещал тьму вокруг него.
Он спал, и его мозг наполнялся бормотанием голосов — обещающих, искушающих, умоляющих. Видения богатства и роскоши плыли перед его глазами. Изумительные гаремы проходили перед ним, банкетные столы стояли у его ног. Ароматы мускуса и магнолии и голубоватая дымка горящего ладана, смягчающая душу, обволакивала его. Он шел среди цветов, сопровождаемый светлоглазыми девушками, которые улыбались и несли чаши с вином; серебряный голос пел ему, и нечеловеческие создания танцевали на поверхности озера…
— Освободи нас, освободи нас, — пели они.
Но он улыбался и смотрел, но ничего не делал.
Постепенно мольбы и молитвы и обещания сменились хором проклятий и угроз. Бронированные скелеты с наколотыми на мечи младенцами наступали на него. Вокруг него появлялись шахты, откуда вырывались огни с запахом серы. Змея свешивалась с ветки перед его лицом и плевалась ядом. Дождь пауков и жаб падал на него.
— Освободи нас, или агонии не будет конца! — кричали голоса.
— Если вы будете упорствовать, — сказал он, — Сиддхарта очень рассердится, и вы лишитесь единственного шанса на освобождение, какой у вас еще есть.
Затем все стихло; он опустошил свой мозг и задремал.
Он два раза поел там, в пещере, потом опять спал.
Позднее вернулся Тарака в виде птицы с громадными когтями и сообщил:
— Создания моей породы могут пройти через вентиляционные отверстия, но люди не могут. Внутри горы много лифтов. В более крупных клетках легко может подняться сразу много людей. Лифты, конечно, охраняются. Но если перебить стражу и отключить сигналы тревоги, то подняться можно. И бывает такое время, когда сам купол открыт в разных местах, чтобы впускать и выпускать летательные аппараты.
— Отлично, — сказал Сиддхарта. — В нескольких неделях пути отсюда у меня есть королевство. На моем месте много лет сидит регент, но если я вернусь, я могу собрать армию. По земле идут теперь новые религии. Теперь люди меньше думают о богах, чем раньше.