— Как здесь хорошо!
— Что же происходит сейчас под нами в пучине в такую ночь?
Я, пуская колечки, думал об этой самой пучине. Метеорная быстрота движения внезапно проскакивающей мимо вас рыбы, покачивание огромных водорослей и зеленые тени рифов проплыли в моей памяти. Я подумал, что космический корабль в полете чувствовал бы нечто подобное, если бы космический корабль, конечно, мог что-нибудь чувствовать, пересекая миры — сверхъестественное спокойствие, мирное, как сон.
— Темным-темно, — сказал я, — и на глубине нескольких сажен отсутствует зыбь.
— Еще восемь часов — и надо идти на палубу! — сказал Майк.
— Дней через десять-двенадцать будем на месте, — заметил Малверн.
— Интересно, что сейчас делает Икки.
— Спит на дне с мисс Икки, если у него есть хоть какой-то мозг!
— Нет, мозга у него нет. Я видел древние скелетные останки, собранные на побережье.
— Костяк был в сохранности?
— …Полностью во плоти он был около сотни метров в длину. Правильно, Карл?
Я согласно кивнул.
— …И не очень большая черепная коробка для такой массы.
— Внутри ее было гораздо просторнее, чем в нашем кубрике!
Такие вещи нельзя говорить в дождь, когда мир снаружи — это только гулкая пустая палуба. Мы откинулись в креслах и выпустили потом облака дыма.
— Наша хозяйка не одобряет браконьерскую ловлю!
— Хозяйка может плыть на север, пока ее скорлупка держится на воде.
— Что она тебе сказала?
— Она сказала, что мое место на дне рядышком с рыбьим пометом.
— Ты не должен охотиться?
— Я всего лишь человек, ставящий приманку.
— Посмотрим…
— Это все, что я буду делать. Если же ей понадобится охотник, она должна будет попросить меня об этом.
— Ты думаешь, она попросит?
— Думаю, что да.
— А если попросит, ты сможешь справиться?
Многозначительно помолчав, я мобилизовал все свои душевные и профессиональные силы. Я отдал бы пару лет жизни за положительный ответ. Предположим, что, когда мы выберемся отсюда, удача станет сопутствовать нам. Но найдем ли мы Икки? А если нам удастся выловить его, то что потом?.. Если мы втянем его на палубу, то выдержит ли она? Что, если эта красотка-миллионерша сложена из более крепкого вещества, чем Девитс, который использовал для акул пневмопистолет с отравленными стрелами? Предположим, она вытащит Икки на берег и попросит Девитса, чтобы тот сфотографировал ее на фоне трофея.
…Это было, когда я поднял его выше восьмиметрового горизонта и смотрел вперед на его тело, пока оно не исчезло из поля зрения камеры, как зеленая горная гряда… эта голова, маленькая для такого туловища, но все равно огромная, жуткая и бугристая. Глаза без век горели красным огнем.
Были подсоединены свежие танки с наркотиком. Необходим был дополнительный выстрел. Но я был словно парализован взглядом чудовища. Я так и не выстрелил.
Мне все видятся эти глаза. Я хочу взглянуть в них еще раз, даже если поиски продлятся всю жизнь. Я хочу узнать, есть ли что-нибудь во мне, что отличает меня от кролика.
Взглянув вниз, я отметил, что мои руки трясутся. Посмотрев вверх, я констатировал с облегчением, что никто этого не заметил.
Я допил виски и выбил трубку. Было уже поздно, и ни одна ночная птица не прокричала мне «спокойной ночи».
Я сидел, играя ножиком, мои ноги свешивались с кормового выступа, и стружка, извиваясь, падала за кормой. Прошло три дня с отплытия и никаких событий.
— Эй! — сказала за моей спиной миллионерша. Волосы ее были как концы радуги, ни на что не похожие глаза, белые зубы.
— Привет!
— Существует правило, запрещающее так сидеть. Ты его знаешь?
— Да, знаю. По этому случаю я переживал все утро.
Изящный завиток стружки появился из-под ножа и закачался позади нас. Он упал в пену и исчез в ней. Я смотрел на ее отражение на лезвии, испытывая тайную радость от ее искаженности.
— Ты, значит, охотишься на меня? — наконец спросила она.
Я услышал ее смех и обернулся, чувствуя его неестественность.
— На кого это — «на меня»?
— Я очень легко могу столкнуть тебя за борт.
— Лично я сделал бы наоборот!
Она присела рядом. Я не стал ей помогать, но заметил ямочки на ее коленках. На мисс Луарих были белые шорты, узкий ремешок на шее и невероятный загар, который так и бросался в глаза. Я почти почувствовал приступ вины за то, что спланировал всю эту сцену. Но моя правая рука все еще скрывала от ее. взгляда деревянную игрушку.