Она нагнулась, подобрала газеты, потом уселась в кресло и сделала вид, что читает.
— Комнату и девушку, сэр? — услышала она вопрос Горация.
— Именно так, — ответил он, ставя багаж на пол.
— Погода неважная, — сказал Гораций, — и у нас много вакансий. — Он пододвинул альбом поближе к клиенту. — Скажите, кто вам понравится.
Она услышала, как он переворачивает страницы большой книги и считала, потому что знала их наизусть: четыре, пять… пауза… шесть… Остановка.
О нет! — думала она. Это или Жанна или Синта. Только не они! Для него… Мег, может быть, или Кайпа… Но только не Жанна с ее коровьими глазищами, и не Синта, которая весит на двадцать фунтов больше, чем кажется по ее фотографии.
Она рискнула посмотреть и увидела, что Гораций отодвинулся и сам читает газету.
Быстро решившись, она встала и подошла к нему.
— Капитан Малакар…
Она хотела сказать это смело, но горло ее пересохло, и голос упал до шепота.
Он повернулся и уставился на нее, потом бросил быстрый взгляд на Горация, поднял правый указательный палец и приложил к губам.
— Привет. Как тебя зовут?
— Джакара.
На этот раз ее голос прозвучал увереннее.
— Ты здесь работаешь?
Она кивнула.
— Занята сегодня?
Она отрицательно замотала головой.
— Клерк!
Гораций отложил газету.
— Да, сэр.
Он ткнул большим пальцем в сторону Джакары.
— Ее.
Гораций вздохнул, сглотнул, на лице его отразилось беспокойство.
— Сэр, тут есть одно обстоятельство, о котором мне хотелось бы вас… — начал он.
— Ее! — повторил Малакар. — Записывай!
— Как пожелаете, сэр, — сказал Гораций, вытаскивая регистрационный бланк и ручку.
— Но…
— Меня зовут Роди Джимсон, я из Маадода на Кампоре. Платить сразу или потом?
— Сразу, сэр. Восемнадцать монет.
— Сколько это в долларах ДИНАБ?
— Четырнадцать с половиной.
Малакар извлек пачку банкнот и расплатился.
Гораций открыл рот, закрыл его, потом сказал:
— Если вам что-нибудь не понравится, немедленно дайте мне знать.
Малакар кивнул и нагнулся за багажом.
— Секундочку, я. вызову робота.
— В этом нет необходимости.
— Отлично. В таком случае Джакара покажет вам дорогу.
Клерк нервно покрутил ручку, сдался, и снова углубился в газету.
Малакар пошел за Джакарой к лифту, вглядываясь в ее фигуру, прическу, стараясь вспомнить лицо.
— Шинд, приготовься принимать и передавать, — послал он, когда они вошли в лифт.
— Готов.
— Джакара, не удивляйся, и вообще не подавай никаких признаков того, что слышишь меня. Откуда ты знаешь меня?
— Так ты телепат?!
— Отвечай только на вопросы и не забывай при этом, что я могу обрушить половину этого здания, махнув рукой в нужном направлении.
— Здесь нам выходить, — сказала Джакара вслух.
Они вышли из лифта, и она повела его направо по полосатому коридору, свет в котором испускали только плинтуса. Эффект был дразнящим и полным — такое освещение придавало облику идущей перед ним девушки что-то звериное. Малакар принюхался и уловил слабый запах наркотических паров. Вблизи вентиляторов запах чувствовался сильнее.
— Я много раз видела твои фотографии, много читала… Поэтому и узнала тебя. Вообще-то, у меня собраны все твои биографии, даже две, изданные в ОЛ.
Малакар громко рассмеялся, послал Шинду сигнал: «Конец передачи, но продолжай принимать», потом:
— Она не врет, Шинд?
— Нет, она восхищается вами, но сильно нервничает.
— Значит, никаких ловушек?
— Нет.
Джакара остановилась перед дверью, открыла ее своим ключом, но, вместо того чтобы войти самой или пропустить Малакара, загородила ему путь. Лицо ее подергивалось, и вид был такой, будто она вот-вот заплачет.
— Не смейся, когда войдешь, — сказала она. — Пожалуйста. Что бы ни увидел.
— Не буду.
Тогда она шагнула в сторону.
Малакар вошел в комнату и осмотрелся. Первым делом он заметил хлысты, потом — фотографию над кроватью. Он поставил чемоданы на пол и продолжал смотреть. Донесся звук закрываемой двери. Комната была примером аскетизма. Серые стены и тускло поблескивающие поверхности. Единственное окно плотно закрыто ставнями.
Малакар начал понимать.
— Да, — сказал Шинд.
— Приготовься передавать и принимать.
— Готов.
— Эта комната просматривается? Прослушивается?
— Не совсем так. Это было бы незаконно. Однако есть способы попросить о помощи или включить мониторы.
— Что-нибудь из этого сейчас работает?
— Нет.
— Значит, никто не услышит нашего разговора?
— Нет, — ответила Джакара вслух. Малакар обернулся и посмотрел на нее — спина и ладони прижаты к двери, широко раскрытые глаза, сухие губы.
— Не бойся, — сказал он. — Ведь ты спишь со мной каждую ночь, правда?
Она не ответила, чувствуя себя крайне неловко. Он снял плащ и еще раз осмотрелся.
— Куда можно его повесить посушиться?
Она шагнула вперед, ухватилась за плащ.
— Давай. Я повешу его над ванной.
Она вырвала плащ из рук Малакара, нырнула в узкую дверь и захлопнула ее за собой. Сразу же из-за двери донеслись звуки, будто ее рвало..
Малакар шагнул к двери, собираясь постучать и спросить, не нужна ли помощь.
— Не надо, — сказал Шинд, — оставь ее пока.
— Ладно… Выпустить тебя?
— Мне пока и здесь хорошо. Мой вид только еще больше расстроит ее.
Скоро Малакар услышал звук льющейся воды, дверь открылась и вышла Джакара. Он заметил, что ресницы ее мокры. Заметил он и то, какие ярко-голубые под ними глаза.
— Он скоро высохнет, — сказала она, — капитан…
— Спасибо. Все-таки зови меня Малакаром, а еще лучше Рори.
Он обошел кровать, чтобы повнимательнее рассмотреть фотографию.
— Похож… Откуда она?
Джакара посветлела и подошла, чтобы встать рядом.
— Из твоей биографии, которую написал Гиллан. Я увеличила ее и переделала на Объемную. Это — лучшая из всех, которые у меня есть.
— Не читал этой книги… Я все стараюсь сообразить, где же это меня так…
— Перед маневром «Параметр восемь», когда ты готовил Четвертый флот к заходу на Коклин. По книге, тебя сфотографировали за час до вылета.
Улыбнувшись, Малакар посмотрел на нее.
— Кажется, все так и было, — сказал он, и Джакара тоже улыбнулась.
— Сигарету? — предложил он.
— Нет, спасибо.
Тогда он закурил сам.
«— Как меня угораздило влипнуть в такую историю? — спросил себя Малакар. — Классический патологический случай преклонения перед герой и герой этот — я. Как вести себя в таких случаях? Наверное, если показать ей, что я САМ нервничаю, а потом попросить о незначительной помощи…»
— Слушай, — сказал он, — ты перепугала меня внизу, потому что никто не знал, что я собираюсь на Дейбу, и я уж никак не мог представить себе, что кто-то помнит мое лицо. Я выбрал это заведение, а не гостиницу именно потому, что здесь никого не интересуют имена и лица. Как ты увидела меня? Я хотел сохранить инкогнито и подумал, что меня уже раскусили.
— Но у тебя ведь дипломатическая неприкосновенность, не так ли?
— Я не собираюсь нарушать законы. По крайней мере, пока… Но мне нужна информация, конфиденциальная информация, и без лишнего шума.
Он смотрел Джакаре прямо в глаза.
— Могу я надеяться, что ты никому обо мне не расскажешь?
— Конечно. Как я могу поступить иначе? Ведь я родилась на территории ДИНАБ. Неужели я и в самом деле могу помочь тебе?
— Посмотрим, — сказал Малакар, усаживаясь на край кровати. — Если ты так любишь ДИНАБ, то почему ты здесь?