— …Мягонький, — сказала Джакара, наклоняясь, чтобы погладить Шинда.
— И теплый, — добавил Шинд. — Очень удобно в такую погоду. Джон возвращается. Скажи ему, куда ты хочешь улететь.
Джакара посмотрела на подошедшего Морвина.
— Джон! — воскликнула она. — Увези меня в тот замок, с огненным рвом. На Землю.
Морвин взял ее за руку и кивнул.
— Пойдем, — сказал он.
Глава 6
И однажды пришла весна, в завитках и пятнышках цвета, зеленая, и рыжая, и мокрая; и птицы резвились в голубизне, проливая вопросительные трели; накатились прохладные соленые бризы с моря, разбивающегося о скалы так же, как пять тысяч лет назад; и огонь планеты спрятался в каменных теснинах под их ногами — там, где ему и положено быть; и они шли, никуда не торопясь, среди рощ, полей и свежевымытых холмов.
Шествуя внутри самого желанного для себя шара, он подумал о Пелсе, потому что сначала он думал о музыке, невидимой, невесомой, подчиняющейся законам только своей собственной логики. Он не думал ни о Фрэнсисе Сэндо, ни о Гейделе фон Хаймаке, ни даже о Капитане, потому что она только что сказала: «Какой чудесный день!» и это так, подумал он, облако в небе, бельчонок на ветке, девушка, и этого достаточно… достаточно.
ВРАТА ЕГО ПАСТИ,
ЗУБОВ ЕГО БЛЕСК
Ты можешь Левиафана поймать удой
И прижать леской ему язык?
Проденешь ли тростник ему в нос
И проколешь ли челюсть шипом?
Станет ли он множить мольбы.
Говорить тебе умильные слова?
Заключит ли он с тобой договор,
Возьмешь ли ты его в рабы навек?
Станешь ли, как с пташкой, с ним играть?
Сделаешь ли забавой для девиц?
Или, может, продашь рыбакам?
Пробьешь ли копьем кожу ему,
А голову — рыбацкой острогой?
Подыми-ка на него свою длань,
Но запомни: ты бьешься в последний раз!
Смотри, надежда тебя предаст:
Не падешь ли ты от вида его?
Нет борца, кто бы вызвал его на бой.
Он начало Божьих путей,
Сотворен над иными царить.
Кто проникнет сквозь его чешую,
ВРАТА ЕГО ПАСТИ КТО ОТВОРИТ?
УЖАС — ЗУБОВ ЕГО БЛЕСК.
Когда он встает, дрожат силачи,
От испуга теряют ум!
Ударить его? Но не выдержит меч —
Сломится копье, и дрот, и стрела.
Железо с соломой равняет он
И с трухлявой веткой медь!
Лучник не заставит его бежать,
Он плюнет на камни пращи —
За мякину палица идет у него,
И с копьем на него не тщись!
В зарослях лотоса он лежит,
В теплом иле среди тростника,
Вздуется ли поток — не страшно ему,
Хотя бы пучина хлестала в пасть.
Не ведающим страха он сотворен.
Другого подобного в мире нет!
Я — человек-приманка. Никто не рождается, чтобы стать приманкой, за исключением разве что девушек-длинноножек. Впрочем, их профессия называется по другому. Итак я — приманка.
Как я выбрал это занятие, стоит рассказать особо — биография любого живого существа, включая и нас с вами, заслуживает нескольких слов. И вот они перед вами.
Низменности Венеры лежат между большим и указательным пальцами континента, известного под названием Рука.
Когда ваш корабль входит в Аллею облаков, атмосфера планеты, покачивая серебряными боками, подкатывается к вам без предупреждения огромным шаром. Вы прыгаете внутрь этого облачного массива с огненным хвостом, и вот уже атмосфера сама несет вас вперед, но Ремни удерживают вас от глупостей.
Затем вы изучаете Руку, избавляясь от иллюзий, и два средних пальца ее становятся дюжиной архипелагов, а остальные превращаются в серо-зеленый полуостров, потом постепенно замечаете большой палец — весьма короткий и закругленный, как хвост эмбриона, — это Мыс Рога.
Вы вдыхаете чистый кислород и начинаете долгое и утомительное путешествие по Низменности. Здесь вы пойманы, как муха, в районе Лайфлейн, расположенном между первым полуостровом и «большим пальцем». На минуту вам кажется, что вы собираетесь пропустить Лайфлейн и закрутиться, точно угорь в консервной банке, но потом уже — отбросив все метафоры — вы опускаетесь к выжженной поверхности и показываете невысокому толстому мужчине в серой шляпе медицинскую карту. Бумаги говорят, что вы не подвержены загадочным внутренним гниениям и т. п. Затем мужчина улыбается вам короткой, серой же улыбкой и направляет вас к автобусу, который увезет вас в карантин, где вы тратите три дня, доказывая, что и в самом деле не подвержены гниению и прочему.
Однако скука тоже нечто вроде гниения. Когда ваши три дня кончаются, вы попадаете вновь в Лайфлейн в еле живом от «аглицкого» сплина состоянии.
«Всемирный Альманах» о Лайфлейн: город-порт на западном берегу Руки. Служащие агентства Неземных Исследований насчитывают 85 % из числа его стотысячного населения (по переписи 2010 года). Другие жители работают в нескольких промышленных корпорациях, проводящих фундаментальные исследования: независимые морские биологи, богачи-энтузиасты, рыбаки и предприниматели.
Я обернулся к Майку Дебесу, одному из тех парней, кого «Альманах» величает предпринимателями, и сказал ему о плохом состоянии фундаментальных исследований:
— Слово изреченное есмь ложь!
Тот посмотрел на меня через очки и продолжал медленный глотательный процесс с целью завладеть моим интересом и выжать из собеседника несколько проклятий. Потом изрек:
— Ну, это как сказать!
Я мог бы ударить его или наполнить его стакан серной кислотой и смотреть с невинной радостью, как чернеют его губы и расплываются по лицу, но вместо этого сделал вид, что не понял его.
— Кто достаточно безумен, чтобы отвалить пятьдесят грандов в день?
Он покачал головой.
— Джейн Луарих, — сказал он, — кареглазая девушка с фиолетовыми контактными линзами и добрым килограммом белых зубов совершенной формы.
— Она что, рекламирует собственную улыбку или зубопротезную индустрию?
Он пожал плечами.
— Она и без того достаточно известна. Предприятия Луарих перепрыгнули шестнадцатимиллиардный рубеж, когда она выиграла Солнечный Кубок. Вы когда-нибудь играли в гольф на Меркурии?
Я играл, но не ответил ему и продолжал мысленно сжимать его глотку.
— Ну вот, — удовлетворенно произнес мой собеседник, — а она уже и счет потеряла таким матчам.
— Она что, приходит сюда с чековой книжкой и рыболовным крючком?
— Это ее дело, просто она очень хочет заполучить Икки!
— А больше ей ничего не нужно?
— Контракт на шестьдесят дней. Тенсквер. И полтора миллиона на все предприятие!
— Ты, кажется, порядочно об этом наслышан.
— Я ее менеджер. Предприятия Луарих обратились ко мне в прошлом месяце. Такие заказы здорово помогают пополнить опустевший кошелек. И их кошельки тоже, — он усмехнулся.
Я отвернулся, глотая свой горький напиток. Потом я проглотил еще какое-то блюдо и спросил у Майка, что ему, собственно, от меня нужно.
— Они приказали мне, чтобы я попытался нанять тебя, — заметил он вскользь. — Когда ты плавал в последний раз?
— Месяца полтора назад на корабле «Корнинг».
— Маленькая посудина, — усмехнулся он. — А сам под воду погружался?
— Случалось и такое.
— В последний раз это было с год назад, не правда ли? Именно тогда тебя посекло винтом «Дельфина»?
Я обернулся к нему:
— На прошлой неделе я погружался в реку под Афглофердом, где самое сильное течение в этих местах. Могу нырять хоть сейчас.
— Однако ты сдержанный парень, — сказал он.
— Приятно слышать комплимент.
— Что ж, оценка самая высокая, — заключил он. — За необычные обстоятельства ставку тебе следует повысить втрое. Будь в ангаре 16 со всей амуницией в среду в пять утра. Мы отплываем в четверг.
— А сам ты плывешь?
— Естественно!
— В каких единицах оплата?
— В земных деньгах.